Потомки джиннов
Шрифт:
«Настоящий живой слон!»
— Решила навестить родственников? — раздалось вдруг за спиной.
Голос звучал далеко не дружелюбно, и я резко обернулась. Передо мной стояла Айет, та самая губастая, что в первый день в гареме сбросила мой халат в бассейн, а с ней и две другие жены султима — они вечно сопровождали Айет наподобие личной охраны. Я уже знала из подслушанных разговоров, что звали их Мухна и Узма.
— А твоих небось у султана на псарне держат? — невинно парировала я.
Все три ухмыляющихся лица оскорблённо вспыхнули.
— Не думай, мы не враги тебе, — начала она, сбавляя тон, — просто хотим помочь. Знаешь, что это? Тот самый зверинец, где жена султана Надира встретила джинна, от которого потом родила демоницу.
Надира, мать Ахмеда и Далилы. Историю о ней знали все. Однажды жена султана гуляла по саду и заметила лягушку, которая случайно запрыгнула в клетку к птицам и не могла выбраться наружу. Птицы уже готовы были расклевать бедняжку. Надира пожалела её, открыла дверцу и достала, не обращая внимания на свои расцарапанные птичьими клювами руки. Снова оказавшись на дорожке, спасённая лягушка вмиг обратилась красавцем джинном.
— Видишь ли, — медовым голосом продолжала Айет, в то время как её подружки обступали меня слева и справа, словно хищники вокруг добычи, — девушки, которые не нашли себе законного места в гареме, долго здесь не задерживаются. Султим любит мираджиек… — Она вдруг сильно пихнула меня в грудь, толкая к соседней клетке. Тигрица по ту сторону решётки с любопытством подняла голову. — Однако возле него есть место только для трёх. Если появляется кто-то ещё, одна оказывается лишней, а нам вовсе неохота исчезать… Нет тебе места здесь, поняла?
— Меня не интересует ваш муж-идиот! — Хотелось отбросить её руку, но драться я не могла — чёткий приказ султана не оставлял никаких лазеек.
Глаза Айет свирепо прищурились.
— А знаешь, что ещё произошло в этом зверинце? Султан своими руками убил Надиру, после того как она произвела на свет чудовище! — Она теснила меня всё ближе к железным прутьям. — Потому что за птичьими криками тут ничего не услышишь… — Шум и в самом деле стоял невероятный, заглушая все звуки из гарема. — Давай, зови на помощь!
— Оставьте её в покое!
Голос девочки, лепившей слона, был едва различим в оглушительном хоре цветастых обитателей клеток. Её глаза расширились в ужасе.
Айет злобно ухмыльнулась, но явно сдержала уже готовое сорваться ругательство.
— Это наше дело, Лейла! Твой отец не брал новых жён уже лет десять, а значит, она тут не для него, а для благословенного султима, нашего мужа, да будет доволен им Всевышний!
— Ты точно уверена? — Девочка вскочила на ноги, совсем по-детски прижимая к себе глиняного слоника. — Я сейчас спрошу отца!
Одно упоминание султана оказывало в гареме поистине магическое действие, подобно заветному слову, открывающему двери в скалах и призывающему духов. Казалось, повелитель Мираджа сам незримо появился здесь.
Айет сдалась первая. Раздражённо закатив глаза, она отвернулась, как будто я не стоила её внимания.
— Моё дело предупредить! — бросила она через плечо и удалилась с важным видом в сопровождении подружек.
Я с ненавистью проводила её взглядом, почти презирая себя за то, что не могу расквасить ей нос.
Шагая к выходу из зверинца, Лейла рассеянно заводила ключиком свою игрушку.
— Ничего, привыкнешь, — вздохнула она.
Привыкать я не собиралась. У меня просто не было на это времени.
Когда я не бродила по садам, выискивая пути бегства, то сидела у себя в комнатах. Служанки приносили чистое бельё и таз с водой, а также и еду, предугадывая все мои желания. Мне не приходилось даже с ними разговаривать.
В один вечер, однако, ужин не принесли.
Невольно напрашивался вывод, что без Айет тут не обошлось. Потерпела неудачу в зверинце, но не успокоилась и решила портить мне жизнь, кипя злобой из-за моих воображаемых планов на её любимого султима. Можно подумать, у меня принцев вокруг не хватает. От тех двоих неприятностей уже больше чем достаточно.
Дождавшись темноты, я наконец уступила требованиям урчащего желудка и вышла наружу. Даже моего упрямства было мало, чтобы уморить себя голодом.
В саду, где подавали ужин, тут и там вокруг общих подносов, уставленных блюдами, собрались кучками женщины, так тесно, что пробиться к пище было невозможно. Я словно вновь оказалась в лагере мятежников в тот первый вечер, когда ещё никого не знала и ощущала себя незваной гостьей — с той только разницей, что тогда со мной были Шазад и Бахи.
Одна только Лейла сидела в одиночестве, продолжая трудиться над своим механическим слоником. Судя по всему, он был почти готов и очень похож на настоящего. Девочка завела его ключиком в спине, поставила на дорожку, и игрушка двинулась, дёргаясь и скованно переставляя ноги по направлению к детишкам, сидевшим с матерями неподалёку. Восторженно пискнув, к слонику бросился какой-то малыш, но мать тут же сердито подхватила его на руки, опрокинув игрушку.
Радость на лице Лейлы растаяла, девочка удручённо потупилась. Такую у нас в Захолустье сожрали бы живьём. С другой стороны, выросшую в песках, сожрут живьём там, где растут такие, как она.
Подобрав слоника, беспомощно дрыгавшего ногами в воздухе, я протянула его Лейле. Она подняла голову, распахнув на пол-лица свои огромные глаза.
— Ты помогла мне сегодня в зверинце, — напомнила я. Она продолжала смотреть молча, а я не могла объяснить, что сама бы не отбилась с сотней кусков железа под кожей, — спасибо тебе!
Кивнув, она взяла игрушку, и я присела рядом, не дожидаясь приглашения. Всё равно больше некуда, да и союзников в гареме неплохо бы завести. Во всяком случае, так я себя убеждала, стараясь не думать о больших печальных глазах, напоминавших о Далиле.