Потомки Греев
Шрифт:
– А ты далеко живёшь?
– Нет, уже скоро будет мой дом. А ты?
– Я тоже близко. Вот видишь тот поворот, – он указал рукой на поворот дороги налево, – там мой дом.
– Значит, ты каждый день ходишь налево?
Раен усмехнулся.
– Да, как бы нелепо это ни звучало.
Я не знала, что на это ответить, поэтому промолчала. И опять неловкая тишина затянулась. Мы дошли до того поворота, на который указывал Раен, и он пошёл следом за мной.
– Разве тебе не нужно повернуть? – Поинтересовалась я.
– Я же тебя провожаю, забыла? – На его губах играла улыбка.
–
Улыбка Раена исчезла, и я почувствовала себя виновной за её исчезновение. Раен запустил руку в волосы и взъерошил их. Мне пришлось крепко зажать кулаки, чтобы не сделать то же самое с его волосами.
– Жаль… ну тогда пока? – Голос Раена прозвучал неуверенно.
– Пока.
Я пошла в сторону своего дома, приложив огромные усилия, чтобы не оборачиваться ежесекундно.
====== Глава 5 ======
Я не помню, как я дошла до дома и как оказалась в своей комнате, но добравшись до нее, я сразу начала искать себе какое-нибудь занятие. Я обвела взглядом комнату и увидела, стоящий около окна, мольберт. Часто смотря в окно, глядя на Сиэтл, я рисовала этот прекрасный город, но сейчас мне захотелось чего-нибудь иного.
Я взяла со стола наушники и карандаш, и подошла к мольберту. Надев наушники и погрузившись в свои мысли, я начала рисовать арт.
После нескольких минут бездумных вождений карандашом по бумаге, на ней начал проявляться рисунок. Я пригляделась к получившемуся арту и ужаснулась. Как я могла такое нарисовать?! Передо мной на мольберте красовался портрет Раена. Разозлившись на себя, я смяла лист бумаги с рисунком и разорвала его на мелкие кусочки. Моей злости не было предела. Ну почему он меня преследует?! Чтобы хоть как-нибудь отвлечься от Раена и успокоится я начала вспоминать благотворительный прием, который устроили мои бабушка и дедушка.
Бабушка и дедушка проводили этот приём 3 года назад. Мне тогда было 13 лет, а Тедди 15. На тот приём пришло очень много людей. И практически со всеми мой отец был знаком. Это были его партнёры по бизнесу. Людей, которых не знал он, прекрасно знала моя мама. Многие из них заключали контракты с её печатным агентством. На этом приёме королевой бала была Эва. Она танцевала лебединое озеро. Помню, мне тогда так понравились её всевозможные па, что с тех пор я даже немного полюбила балет, хотя до этого вообще ни черта в нем, ни понимала. Когда она закончила свой замечательный танец, все аплодировали ей стоя. Через некоторое время пришёл наш черёд развлекать публику. Тедди играл на своём любимом инструменте, скрипке, а я под его музыку рисовала рисунок. В тот вечер я нарисовала танцующую Эву в костюме птицы. Моя картина была выставлена на продажу, и её купил папин друг мистер Уэлсон, с которым они часто играют в гольф. Сын этого мужчины, с светло карими глазами, цвета молочного шоколада, после приёма подбежал ко мне и подарил букет алых роз. Он сказал, что восхищён моей картиной и повесит её в свою комнату. Я была так растрогана его словами, что чуть не заплакала, но этот мальчик лишь улыбнулся и пошёл к своему отцу.
Эти воспоминания навеяли на меня лёгкую грусть, но я решила, что нарисую ту же картину, что нарисовала в тот вечер. Я на миг
Через полчаса мой рисунок был закончен. Я внимательно посмотрела на получившуюся картину. Мне кажется, я превзошла свои ожидания, рисунок получился восхитительный. Буйство красок, красочное па девушки-лебедя.
Я любовалась своей работой, как вдруг в дверь постучали.
– Войдите, – крикнула я, не отрывая глаз от своей картины.
Дверь моей комнаты открылась и в неё вошла мама.
– Фиби, дорогая, пойдём ужинать, – мягко сказала она.
Я повернулась к маме лицом и ответила:
– Конечно.
Мама подошла к мольберту и ахнула.
– Боже, Фиби, какая красота, – восхитилась Ана. Почему я называю маму Аной, спросите Вы меня. Да потому что! Мне так хочется, – С каждым разом твои картины всё лучше и лучше.
Мама обернулась ко мне и обняла за плечи.
– Я горжусь тобой, доченька.
– Спасибо, но могло быть и лучше.
– А мне и так нравится, – мама поцеловала меня в макушку и разжала объятия, – как там тот мальчик, кажется Раен?
Я вмиг покраснела и уставилась в пол. Ну и что же мне ответить маме? Мля!
– Ну-у-у, нормально… наверное, – промямлила я, так и не подняв взгляда.
– А почему нормально? Вы о чём-нибудь говорили с ним?
Чёрт, чёрт, чёрт! Своими вопросиками мама вводит меня в тупик.
– Э-э-эм, ну да говорили… об уроках и об… – у меня в памяти как назло всплыло то, что Раен, оказывается, занимался сексом, и я чуть не сказала это вслух, – о всяком.
– Ясно… – мама сузила глаза, – ладно пошли ужинать.
Мама развернулась и вышла из комнаты. Я кивнула и пошла за ней вниз, в столовую. Мы спустились вниз и я села за наш большой стол рядом с Тедди. Напротив меня сидел папа.
– Я ей вставил св… – Тедди увидел меня и сразу затих.
Уставившись на Тедди с расширенными глазами, я сказала:
– Куда ты вставил и что?
– О чём ты только думаешь? Я ей вставил серёжку в ухо, – с раскрасневшимися щеками сказал Тедди.
– Кому ей? – Недоумевая, спросила я.
– Ме-елани, – ответил брат и отвёл глаза.
Я решила не уступать и вывести братца на чистую воду. Он врёт, я уверена. И, кажется, я знаю, что он вставил своей Мелани и куда.
– Насколько я знаю, у Мелани не проколоты уши, – констатировала я.
– Э-э она недавно проколола, – Тедди взъерошил свои светло русые волосы.
Я собралась ответить ему, что первый месяц нельзя менять серьги, но меня опередил папа:
– Может хватит разговаривать о серёжках, давайте уже есть.
Я молча согласилась с ним, потому, что непонятно, сколько времени мне пришлось бы уговаривать Тедди, рассказать мне всю правду.
Мама подала на стол суши и роллы. Странно… Мы нечасто едим такое, можно сказать, практически никогда не едим. Внезапно у меня в кармане завибрировал телефон. Я достала его, и на экране высветилось имя Эвы. Я взяла трубку.
– Алло, – сказала я приглушённым голосом.
– Привет, Фиби, не отвлекаю? – Как всегда вежливо поинтересовалась Эва.
– Подожди, сейчас я поднимусь к себе.