Потомки солнца. Признание Сичжина

Хёнгён Сон

Открывшаяся им сцена оказалась неожиданно мрачной. Мёнчжу и Тэён стояли напротив друг друга и были чернее тучи. Появление Сичжина казалось неуместным поворотом в душераздирающей мелодраме.

– Что вам нужно? – обратилась к Сичжину Мёнчжу, быстро смахнув готовые пролиться слезы.

– Восстановить репутацию. Пожалуйста, объясни доктору, кто мы с Тэёном такие.

– Не думаю, что она мне поверит.

– Тебе поверю больше, чем ему. Его я вижу первый раз в жизни. Так что, будь добра, объясни, – ответила на это Моён.

Между

девушками чувствовалась странная напряженность. Возможно, дело было в каком-то прежнем конфликте, а может, они просто никогда не нравились друг другу. Так или иначе, Мёнчжу удалось убедить доктора.

– Хорошо, теперь я знаю, кто вы такие. Но остается открытым вопрос, кто избил моего пациента. Следуйте за мной.

На этот раз Моён вела за собой Сичжина. Они подошли к офису охраны. Сегодня Сичжину приходилось посещать самые неожиданные места.

– Нам нужно минут пять, чтобы найти видеозапись. Подождите здесь, – суховато произнес один из сотрудников и скрылся за дверью.

Сичжин и девушка остались вдвоем. Прислонившись к стене, оба молчали. Растущая неловкость, казалось, заполнила все пространство длинного больничного коридора.

– Откуда вы знаете Мёнчжу? – скальпелем разрезал гнетущую тишину вопрос девушки.

– Мы вместе учились в Военной академии.

– А…

– Вы ведь уже выяснили, кто я такой. Продолжаете проверять? Мне всегда говорили, что мой внешний вид внушает доверие…

– Убийцы тоже могут производить приятное впечатление.

– Хм, это правда, – с серьезным видом согласился Сичжин, отметив про себя «приятное впечатление».

– Ваша серьезность меня пугает. И тут нет никого, кроме нас…

– Не бойтесь. Мой принцип – всегда защищать детей, стариков и красавиц.

– Какое счастье, что я попадаю под одну из этих категорий.

– Ничего подобного.

– Я имела в виду, что я старше вас! – притворно рассердилась девушка.

Губы Сичжина дрогнули в улыбке.

– Как на самом деле зовут Большого босса?

– Ю Сичжин. А вас?

– Кан Моён.

– Рад познакомиться, – протянул руку Сичжин.

– Не стоит изображать дружелюбие, – отвергла рукопожатие Моён.

Дверь офиса наконец открылась, и это позволило Сичжину убрать руку в карман, не испытывая еще большего смущения.

К счастью, площадка за больницей попадала в зону видеонаблюдения. Камера записала, как Кибома избивали окружившие его члены банды. А также появление двух рыцарей и их славную победу над силами зла. Сичжин и Тэён превосходно смотрелись в главных ролях этого захватывающего экшена.

– Что ж, теперь все выяснилось. Прошу прощения за то, что неправильно поняла.

Девушка умела настаивать на своем, но также была способна признать свою неправоту. Сичжину нравилась ее чистота – и в голосе, и в характере.

– Если вы в самом деле чувствуете себя виноватой, может, немного меня подлечите?

– У вас что-то болит?

– Вот тут очень больно. – Сичжин указал на место,

куда его ранил лейтенант Ан.

– Здесь? – ткнула пальцем Моён, решившая, что Сичжин пытается ее разыграть.

Сичжин вскрикнул от боли.

– Стоит ли притворяться с таким усердием?

– Я не притворяюсь…

Сичжин приподнял рубашку. Вероятно, кто-то задел его в драке – на бинте, прикрывавшем недавно зашитую рану, выступила кровь.

Увидев, что Сичжину действительно плохо, Моён мгновенно стала серьезной.

Наклонившись, она стала осматривать рану. Прядь волос упала на щеку девушки. Сичжину захотелось протянуть руку и поправить непослушный локон. На этот раз дрогнуло его сердце.

Они направились в хирургическое отделение. Сичжин вел себя как примерный пациент и выполнял все распоряжения доктора: разделся до пояса, устроился на больничной кушетке. Под ярким светом ламп стали видны многочисленные шрамы на теле. Настоящая летопись его боевых подвигов: и внушительные, и небольшие, каждый из этих шрамов напоминал, где, когда и с кем пришлось столкнуться Сичжину. Одно ранение искалечило его душу даже сильнее, чем тело. По оставшимся рубцам Сичжин мог восстанавливать в памяти прошлое, но не мог ни с кем поделиться воспоминаниями. Его профессия обязывала соблюдать секретность.

– Думаю, швы разошлись во время драки. Когда вы получили это ранение? – спросила Моён, сняв окровавленную повязку.

– Пару дней назад.

– Как это произошло?

– Поранился, когда мы копали какую-то яму. Вы ведь знаете, в армии постоянно что-то копают.

– В самом деле? Странная у нас армия. Пулю вы тоже схватили, пока копали яму? Это ведь огнестрельное ранение? – указала Моён на шрам выше.

Шрам от пули, изувечившей не только тело, но и душу.

– Вы знаете, как выглядят огнестрельные раны? – с сочувствием в голосе спросил Сичжин в ответ.

– В Корее бы не узнала, но я одно время работала волонтером в Африке, там приходилось видеть.

– Раз вы в курсе, не стану отрицать. Я получил это ранение в Нормандии. Пули тогда сыпались градом, и я пробирался сквозь огневой шквал, чтобы спасти боевого товарища… – почти торжественно начал рассказ Сичжин.

Некоторое время Моён слушала, не говоря ни слова.

– Вашего боевого товарища, случаем, звали не рядовой Райан? – в конце концов спросила она невинно, без капли иронии в голосе.

Не сумев сдержаться, Сичжин рассмеялся. Эта девушка была поистине удивительной. Бесстрашно сражается за правду, честно признает свои заблуждения, да еще и остроумно реагирует на юмор.

– Готово. Швы можно будет снять через неделю, а до тех пор регулярно меняйте повязку. У вас в воинской части есть медпункт?

– А можно перевязывать здесь?

– Не далеко добираться?

– Далеко. Как насчет того, чтобы я приходил каждый день? – игриво предложил Сичжин.

Моён на секунду задумалась, словно взвешивая в уме ответ.