Потомственная девственница желает познакомиться

Соколова Надежда Игоревна

Через секунду я уже стояла возле знакомых баулов с излишне скромными нарядами.

– Э… – больше в голову ничего не лезло. – Спасибо, чудище заморское, – сами собой всплыли в голове слова из детской сказки. – Надеюсь только, ты, как мой сбежавший жених, оборотнем не оборачиваешься. Вампир или дракон мне подойдут. Тролля тоже возьму. Хотя куда мне тролль, этакая зеленая гора с мышцами. Он меня в два счета раздавит.

Я болтала, не вдумываясь в произносимое, а мозг усиленно работал, анализируя информацию. Получалось, что в мире существовала магия,

хоть я и пыталась о ней не думать. А еще, если вспомнить кучу прочитанных книг, выходило, что замок признал меня своей хозяйкой. Вот жених-то обрадуется. Я прямо видела, как он начинает психовать при этом известии, в очередной раз оборачивается и снова разбивает несчастное окно.

Глава 9

Мне было скучно: жених сбежал от разговора, его поверенный тоже смылся куда-то. Никого другого я не знала. Не с замком же разговаривать, право слово. Хотя… Можно и не разговаривать, а попросить снабдить или книжкой, или рукодельем. Бездельничать я не любила и дома всегда старалась занять руки или мозг.

– Принеси что-нибудь почитать об этом мире, книгу о географии или истории, – попросила я пространство.

Пара-тройка мгновений, и на столе в комнате появилась толстенная книга в кожаном переплете.

Я приценилась: выходило, что читать мне не перечитать. Может, всю ночь за чтением проведу и утром напугаю окружающих своим «цветущим» видом. Ну так сами виноваты. Нечего меня, такую красивую, игнорировать. В общем, я уселась в удобное широкое кресло у стола, открыла первую страницу и погрузилась в чтение.

Выходило, что мир, в который меня перебросили, был основан сильным и могущественным богом Ортагоном. Его боялись, но при этом его и почитали. Хотя, конечно, правильно: покажи тому, кого боишься, свое почтение, может, и пронесет.

Три сына и две дочери Ортагона считались основными богами.

– Почему пять? – недоуменно пробормотала я. – Почему нечетное число?

– Потому что пять считается сакральным числом во многих культурах этого мира, ронья Анастасья, – просветил меня знакомый голос.

– Ваше высочество, вас стучаться не учили? – подняла я голову. – А если бы я, гм, занималась чем-то непотребным?

– Например, спали? – иронично поинтересовался жених, стоявший напротив меня в своем человеческом обличии. – Я наблюдаю за вами больше минуты. Вы даже не пошевелились. Что такого увлекательного в этой книге?

– Для человека из другого мира – все, – не стала отпираться я, гадая, почему принц пришел в том же костюме, в котором был на ужине. По идее, вещи должны были порваться при трансформации. Или же у него стопятьсот этих камзолов и штанов? На все случаи жизни, одного цвета?

– То есть я оказался прав, – задумчиво произнес принц, присаживаясь в кресло напротив. Самое интересное заключалось в том, что еще несколько минут назад никакого второго кресла и в помине не было. А теперь оно появилось. Соткалось, блин, из воздуха. – И кто же вы тогда?

– Анастасия Ивлева, – скромно представилась я. – Внезапно оказалась в теле вашей невесты, когда она ехала к вам.

– Теперь понятно отсутствие негативных эмоций, – кивнул принц. Я все еще надеялась, что он оставался моим женихом. Хотя… Кто его знает. – А откуда такая необычайная радость?

– Замуж хочу, – честно призналась я. – Давно. Еще в том мире хотела.

– Не берут? – в голосе принца-жениха я услышала насмешку.

Вот же зараза!

– Не берут.

«И правильно делают», – прочитала я в глазах принца.

– А почему у вас из стен замка гвозди торчат? – в отместку спросила я.

– Гвозди? – насмешка сменилась недоумением. – Вы, ронья, что-то путаете. В стенах моего замка нет гвоздей.

– А обо что я тогда ладонь до крови порезала? – тщательно скрывая торжество, задала я очередной вопрос.

Растерянность, изумление, недоверие, обреченность – эмоции сменялись на лице принца одна за другой. Не все они льстили моему самолюбию, но отомстить этому кошаку было просто необходимо.

– Покажите ладонь, ронья, – наконец-то попросил принц-жених.

Я протянула поврежденную руку. Пальцы принца, на вид тонкие, как у пианиста, оказались теплыми на ощупь, а движения – деликатными.

– Действительно, привязка к замку, причем полная, – стараясь держать себя в руках, произнес принц. – Вы, ронья, видимо, в своем мире были крайне невезучей женщиной.

– В том – да, – согласилась я. – В этом мне пока везет.

– Стать невестой, а потом и женой принца-изгоя – это не везение, ронья, – криво усмехнулся принц.

– Почему же, ваше высочество, во-первых, вы – принц, то есть мужчина, обладающий властью и приличными деньгами, судя по обстановке, – начала перечислять я. Назвать принца человеком у меня язык не повернулся. Пришлось ограничиться нейтральным «мужчина». – Во-вторых, у вас здесь тепло. Кормят сытно. Одеться тоже можно…

Я не договорила: принц смотрел не только с обреченностью, но и с жалостью. И, похоже, жалел он не меня. «Влип», – огромными буквами читалось в его глазах.

– Из какого вы сословия, ронья?

– А какие есть в вашем мире, ваше высочество?

Нет, ну правда. Скажу «буржуа» – в ответ могу получить взгляд, полный недоумения.

– В каждой империи по-разному. В этой – крестьяне, горожане, купцы, аристократы, – перечислил принц.

– Горожанка, ваше высочество.

– Обученная грамоте горожанка, – пробормотал, не скрываясь, принц. – Что ж, могло быть и хуже.

«Например, забитая крестьянка», – перевела для себя я.

– Сколько лет вам было на момент переноса? – продолжился меж тем допрос.

«Было?», – хмыкнула я про себя. Так спрашивает, будто с переносом происходит обнуление возраста. Душа-то прежняя осталась, с ее опытом, ошибками, желаниями.

– Тридцать семь, ваше высочество.

– В этом возрасте здесь обычно становятся бабушками и нянчат первого внука, – просветил меня принц. – Вашему нынешнему телу недавно исполнилось восемнадцать.