Потомство для зверя
Шрифт:
Лу склоняет голову к моему лицу.
— Ты можешь отплатить мне, не сбегая.
— Я была настолько очевидна?
— Такая женщина, как ты, никогда не будет рада рожать детей для какого-то мужчины.
— Какая женщина?
— Сильная, упрямая, изворотливая, независимая. То, как ты начала действовать, когда Танатос напал на тебя, говорит о том, что ты храбрая, — он проводит большим
По коже пробегают мурашки, и я откликаюсь на его прикосновение. Половина из того, что он сказал, считается оскорблением, но, когда Лу описывает, звучит как почтение.
— А еще ты слишком быстро согласилась родить мне сыновей, — добавляет он.
— О чем это говорит?
— О том, что ты оттягиваешь время, пока не найдешь возможность сбежать, — говорит он. — Скажи мне, что я ошибаюсь.
— Ты чертовски наблюдателен, — бормочу я.
Он фыркает.
— Ты обещала мне горячую ванну.
Я тыкаю его пальцем в грудь.
— Теплую.
Смеясь, Лу ведет меня в ванную. Она в четыре раза просторнее, по сравнению с той, что была у меня дома, с грифельными стенами, полом в тон и серыми потолками. Она должна выглядеть мрачно, но яркий свет и латунные аксессуары придают атмосферу теплоты.
Мой взгляд перескакивает с ванны размером с двуспальную кровать на когтистых ножках, на стеклянную кабинку с большим количеством душевых насадок, и отверстиями на потолке, для имитации дождя.
— Тут потрясающе, — говорю я, задыхаясь.
— Обычно у меня нет времени, чтобы насладиться ванной, — бормочет он.
— А сейчас появилось.
Ворча, он позволяет мне отвести его к ванной, где я усаживаю его в углу и включаю кран. Вода бьет из нескольких форсунок, наполняя ванну.
Я оглядываюсь по сторонам в поисках ароматических масел и нахожу полку со стеклянными бутылочками.
— Подожди здесь, — говорю я сквозь шум воды.
Он опускает пальцы в ванну и хмурится.
— Слишком холодная.
К тому времени, когда я проверяю бутылочки и нахожу там жидкое средство с ароматом лаванды, он уже отрегулировал температуру воды и выглядит самодовольным.
Мой взгляд падает на огромный член, стоящий вровень с его прессом, и все мысли о том, чтобы отругать его, испаряются в воздухе. Когда нам было по восемнадцать лет, член Сайласа всегда стоял под таким углом, но со временем и неправильным выбором жизненного пути качество его эрекции снизилось.
У Лу, похоже, отличное кровообращение.
Я
— Нравится?
Он принюхивается.
— Хороший выбор.
Я выливаю щедрую порцию под струю воды, наполняя воздух ароматом лаванды. Вздохнув, кладу руку на бедро Лу.
— Тебе помочь залезть? — спрашиваю я.
Он перекидывает ноги через бортик, скользит в ванну и обхватывает меня за талию. Я с плеском погружаюсь в воду и с воплем приземляюсь к нему на колени.
— Эй, — вскрикиваю я. — А если бы ты намочил повязку?
— Я прикрыл глаза, — хмыкает он.
— Ну и что.
В ванне достаточно места, чтобы я могла двигаться, Лу отпускает мою талию, чтобы я могла повернуться к нему лицом.
Вблизи он красив, когда его черты не искажены хмурым выражением лица. Его нос идеально прямой, а губы пухлые. Кожа у него золотистая, на несколько тонов светлее моей оливковой, но гладкая и без изъянов.
— Давай я тебя помою.
Я беру мочалку, окунаю ее в воду и отжимаю почти до сухости. Осторожными движениями я провожу ею по открытому участку кожи на лице и смываю слабый мазок крови. Снова прополоскав мочалку в воде, провожу ею по бороде.
Лу тянется за мочалкой, но я мягко обхватываю его костяшки.
— Я тут главная.
— Из тебя вышла бы хорошая мать, — говорит он с ухмылкой.
— Потому что я властная?
— Мальчикам нужна твердая рука, — он берет меня за запястье и кладет мою ладонь себе на грудь.
— Эй.
— Что?
— Кажется, это тебе нужна твердая рука, — я надавливаю на его грудную клетку.
— Не отрицаю, — он широко улыбается ровными белыми зубами, от чего у меня замирает сердце. — Справишься с этой задачей?
Мое сердце замирает, мышцы между ног сжимаются. Почти уверена, что он хочет дрочки. Я почти уверена, что тоже хочу.
Подобная ситуация для меня впервые. Я всегда отмахивалась от подколов и сальных замечаний, потому что мое сердце принадлежало Сайласу, еще до того, как он стал достаточно взрослым, чтобы обращать внимание на девушек. Я была слишком ослеплена и упряма, чтобы понять: он не стоит такой преданности.
— Могу попробовать, — шепчу я. — А ты сможешь сидеть спокойно?
Его ухмылка расширяется, он поднимает подбородок.
— Я могу побыть хорошим мальчиком.