Потрясение грани
Шрифт:
В течение этих безумных часов я, освоил парашют, получил десятки советов профессионалов и тщательно промедитировал свои действия. В целом дело нехитрое, но мне отчаянно не хватало практического навыка и опыта. Два прыжка с парашютом не в счёт. Один на военных сборах, второй – в Быково, когда меня «на слабо» развели друзья. Теперь же мне предстоял особый прыжок, и, сказать по правде, я немного вибрировал. И если с первого раза он не получится, то парашютный спорт точно не для меня. Из оружия я взял с собой только артефакты, а экипировку тщательно продумали планировщики.
Рано меня
Прощай, дорогая моя Елена, авось свидимся. Тоесть, что значит, авось? Обязательно свидимся. Если выживу, конечно.
На авиабазе на борт загрузили снаряжение, ложный груз, поднялись помощники и консультанты. По приставной лестнице я забрался внутрь, оглянулся в дверях, бросил взгляд на пустынную местность, аэродромные постройки и остающийся персонал, и захлопнул люк.
Глава 17
Погрузившись в себя, под мерный гул турбин я всесторонне продумывал детали предстоящей операции и прокручивал в голове возможные и невозможные ситуации. Лишь на подлёте я стал посматривать в иллюминатор. Простирающийся от края до края заснеженный хаос горных пиков и клубящиеся скопления облаков вызывали противоречивые чувства. Величественный вид чаровал и приковывал взгляд, одновременно вызывая желание оказаться где-нибудь подальше отсюда. Я крепко сжал зубы, заставляя себя выдержать и это испытание.
– Пора, – на плечо легла рука инструктора.
Я поднялся и начал облачаться в специальный компенсирующий высотный костюм. Потом на привычных местах разместил артефакты. Сверху при помощи инструктора я натянул тёплый комбинезон, обувь, и в последнюю очередь надел подшлемник, шлем с кислородной маской и отражательной шторкой. Инструктор проверил оборудование и парашюты, подёргал за лямки, критически оглядел и, кивнув головой, поднял вверх большие пальцы рук.
Неудобное снаряжение мешало двигаться и, переведя дух, я присел на край откидного сиденья и сверил часы. До прыжка оставалась минута. Загорелась зелёная лампочка. Я поднял руку. Готов. Инструктор начал разгибать пальцы. Красная. Пошёл!
Свист ветра. Несколько кувырков, пока верх и низ заняли свои места. Ещё пару секунд, и стропы ощутимо дёрнули вверх. Крыло парашюта наполнилось воздухом, и туловище заняло устойчивое положение, что дало возможность сориентироваться.
Как и предупреждали синоптики, погода стояла отменная, и вид сверху полностью соответствовал тем изображениям, что демонстрировал мне информационный ключ. Громадина укутанной жемчужной дымкой горы находилась подо мной и сбоку, я чуть потянул левые управляющие стропы, парашют развернуло и понесло к цели. Сбросили меня выше вершины, и сверху я хорошо видел запорошенную снегом площадку с замаскированным верхним входом.
Высокогорье сразу же дало о себе знать. Костюм сдавил тело, а кислородная маска начала подавать кислород, но слабая мощность портативного аппарата всё равно не компенсировала дефицит воздуха. Сердцебиение начало учащаться. Ярчайшее солнце на тёмном небе и избыток адреналина перевозбудили вегетатику. Непроизвольно включился боевой режим, и организм перешёл на аварийный вариант работы.
Я вертел головой, высматривая гравитационные линзы, держа в голове схему защитного излучения. Мне удалось проскользнуть поверху и при помощи управляющих строп нырнуть в щель между двумя лучами. Я медленно скользил, направляя парашют на скальный карниз, и уже, приблизившись к поверхности, понял, в чём заключалась самая большая опасность такого прыжка. Вдоль горы вверх поднимались воздушные завихрения, и, чтобы меня с размаха не шарахнуло о скалу, нужно было скользить вдоль каменной плоскости по касательной. Я старался изо всех сил, но природа не желала с этим считаться. Ближе к поверхности появились турбулентные потоки, вызывающие резкие и внезапные порывы, которые сводили к нулю все мои усилия по управлению крылом парашюта. На моё счастье один из таких рывков развернул парашют к карнизу и направил вдоль поверхности.
Я обрадовался, однако на этом везение и закончилось. Следующий порыв ветра, отобрал у меня управление, ударил об острый выступ, едва не сломав шею, и подвесил на самом краю площадки на высоте четырёх вёрст от поверхности океана. Во всём снаряжении, стянутый парашютными лямками, я и так еле двигался, а подвешенный на стропах и вовсе представлял печальное зрелище. Попытки развернуться и раскачаться ни к чему не привели, вернее, привели к тому, что я взмок. Полотнище и стропы окончательно запутались в камнях, и я болтался буквально в трёх метрах от кромки карниза. Ситуация хуже не бывает. Безнадёга.
Оставался способ, к которому я не хотел прибегать раньше времени, поскольку «скорпионы» очень чувствительны к разным энергетическим аномалиям.
Изменив сознание, я напрямую обратился за помощью к стихии Земли и сразу почувствовал резонанс. Пока происходила подкачка энергии, внешне ничего не происходило. Но уже через минуту я краем глаза заметил движение скальных пород! Сканирование показало, что слой породы шириною метров десять изменил структуру, приобрёл пластичность, и давление верхних пластов начало выдавливать мягкую каменную массу вперёд.
Примерно через четверть часа я уже прочно стоял на только что образовавшемся выступе шириной примерно метра два. Отстёгиваться от парашюта на ветру над бездной занятие, прямо скажу, страшноватое. Плотно прижавшись к скале и не глядя вниз, я нащупал ногой опору и со скоростью улитки заскользил к находящейся рядом площадке. Когда я рухнул на широкий карниз, снял шлем и расстегнул до самого низа комбинезон, от меня валил пар, как от кипящей кастрюли. Немного передохнув, я плотно застегнул одежду. Минус сорока градусов по Цельсию и ветра вполне достаточно, чтобы за минуту отморозить всё, что можно и нельзя. Уверяю вас, лучше десять раз вспотеть, чем один раз покрыться инеем на такой высоте.
Площадка, на которой я оказался, имела ровную поверхность шириной примерно тридцать и длиной около ста метров. У стены крутыми сугробами лежал снег, зато саму площадку лучше любого дворника ветер очистил до голого камня. При желании здесь можно свободно сажать шем, что, наверняка, «скорпионы» и делали. В поисках входа я медленно двинулся вдоль стены, внимательно осматривая каждый выступ. И вскоре я разглядел створ. Это была овальная, грубо обработанная плита в два человеческих роста, едва заметно утопленная в неровную поверхность скалы. Идеально подогнанные края не имели зазора, что лишний раз подчёркивало недоступность входа.