Потусторонний. Книга 4
Шрифт:
— Петю?! — выпучил глаза Лихомиров. — Но за что?!
— Червяк сегодня нанёс страшное оскорбление его сиятельству! — отрапортовал Носатый.
— Сегодня?! Уже успел?! Великий Иисус… Ты зря припёрся сюда, безродыш, — цокнул языком граф Лихомиров. — Очень зря. Такие места предназначены для того, чтобы прославлять Российскую Империю. Здесь собираются лучшие. Ты же не считаешь себя таким? Хотя о чём я… Ты не успел войти в стены колыбели знаний, а уже оскорбил цвет нашей нации?!
Он прищурился, почти прошипел:
— Ты ведь тля, безродыш. Собери свои вещи и беги прочь. Ты лишь потеряешь время здесь, поверь. Это не для тупых и бесталанных.
—
Лихомиров вздрогнул, побагровел:
— Не смей так говорить, безродыш. То, что неизвестный благородный обрюхатил портовую шлюху, и та не стала делать аборт, а сдала своего выкормыша в детский приют, ещё не даёт тебе каких-то прав говорить со мною так дерзко. Таких как ты тысячи, восемьдесят процентов отсеиваются на первых курсах. А если кому-то и получится закончить Академию, то будущего у них всё равно не бывает. Будешь в охране стоять у настоящих благородных. Я же помогаю отцу, курируя перспективную молодёжь.
— Много слов. Я задремал на выкормыше, — притворно зевнул я. — И не надо оправдываться, прямо неприятно слушать.
— Закрой свой рот! — рявкнул брюнет из свиты с жидкими усиками и намёками на бакенбарды. — Мразь! Заткнись. Как ты смеешь?!
— Как видишь — легко смею, — сила вокруг заволновалась. Молодняк хотел моей крови, о, давайте. Размажу по стенкам. Коллектив сразу надо на место ставить. Я вам не юный волшебник живущий под лестницей, я вашими мордами пол вытру.
Лихомиров покосился на стену, на зрачок камеры, елейно улыбнулся.
— Оставим его, господа.
Мажорчики попятились, будто голодные псы при виде вожака. Они чуть ли не щерились. Где всё ваше благородство, м? Не привыкли к такому обращению, да? Привыкайте.
Свита Лихомирова покинула этаж, уже в угрюмой тишине, а я прошёлся до конца. Посмотрел в широкое окно, на роскошный сад камней внизу. В нём, на циновке, сидел в позе лотоса юноша лет двадцати. Вокруг никого. Вот, правильным делом занят.
И мне стоит заняться. Потому что дел-то хватает. Я же не собираюсь здесь взаправду учиться. У меня и без того куча дел. Вокруг столько сопряжений. Пусть меня и просили держаться от них подальше, но иных способов, кроме как закрывать порталы, для повышения ранга не имеется. Нужно много демонов. А для этого надо много работать. Тем более, от покойной демоницы мне достался интереснейший клинок, и не стоит забывать классную вещицу от Анфисы. У меня была идея, как её использовать, но не в текущих реалиях. Сейчас, увы, нет возможности воплотить мои коварные замыслы в полной мере.
Так что, нужно приступать к приготовлениям.
И я приступил. До сентября жизнь моя была тихой, размеренной и наполненной самосовершенствованием. Упорные тренировки в саду, напротив молчаливого старшекурсника, также как и я раскачивающего каналы медитации. Он ко мне не лез, и я тоже не стремился к общению. Один раз приехал транспорт от Андрея, с заказом на тварей. Я потратил два дня для создания четырёх монстров. Собирал из сущностей, пользуясь нездоровой фантазией.
Оборудованные изоляторы экранировали мощь созданий, обращая их в обычных животных в пределах ячеек. Это было даже любопытно, создавать смертельно опасных монстров в таких условиях. Каналы ныли, а значит росли. Вообще, боль при развитии многих останавливает.
Потому что расширение канала в такие короткие сроки, которые я использовал, никогда не проходило бесследно. И это отличается от того, как ноют мышцы или кости. Хотя, наверное, похоже на последнее. Просто внутри тебя тянут невидимые струны, которые невозможно расслабить.
Есть такая фраза: «у меня душа болит». Вот очень на то похоже. Однако, я не страдал. Есть техники, позволяющие пережить такие мучения, и мне они были известны. В отличии от большинства одарённых.
Так что дни до начала обучения проходили насыщенно. Я смог добраться до одной из свежих бронзовых зон, в одиночку, и пронёс её даже без помощи бронемяков и клювобушей. Прибывшие на место церковники были слегка удивлены тому, что портал уничтожили так быстро. Но особенно была удивлена группа демоноборцев старших курсов, пришедших сюда потренироваться на практике и забронировавших слот почти сразу за мною.
Я, извиняясь, прошёл мимо ошеломлённых и экипированных дворян, будучи в простом камуфляже и с обычным клинком на поясе.
Ну и с мешком сгустков за спиной.
Точек приёма подобного барахла в районе близ кампуса было несколько, но ни одна мне толком не понравилась. В одной мне откровенно нахамил владелец (тоже одарённый, но застрявший на ранге подмастерья в возрасте почти пятидесяти лет). Во второй сгустки принимали за копейки, а мусор продавали за огромные бабки и на попытку торга среагировали почти агрессивно, мол, раз не нравится, то идите в другое место.
Третья была ничего, однако… Я решил, что мне не горит, и потому продавать добычу не стал. Благо они не портились. Передам с водителями Андрея в его следующую поездку. Кстати, княжич остался в восторге от моей посылки, рассказывая, что мой железный шарообразный монстр едва не прикончил Староверова. Попросил прислать ещё одного такого, и здесь, как я полагал, придётся поднапрячься.
Потому что я делал его по наитию, вспоминая рыцаря из команды Мордарда. Ладно, что-нибудь придумаю.
Группа Обухова подросла. Раненых быстро залатали, в «Медведи» вступили Медведевы (хе-хе, жаль, что я не видел лиц брата и сестры в тот момент, когда они узнали название). Андрей смог убедить Толстоногова в том, что его отряд вытянет дежурства.
Правда, как я понял из общения, Иванову не слишком понравилась эта затея. Гордеев же, отодвинутый от кормушки дворянского собрания, вроде бы воспринял это философски. Мол, всегда хотел заняться чем-то ещё.
Верить ему, конечно же, не следовало.
Вторжения Мордарда прекратились. Жизнь в Пушкинских Горах пыталась вернуться в прежний ритм. Об угнанных в серый мир людях старались не вспоминать. А вот я не мог забыть. Что из бедняг сделает демон —не знаю, но ничем хорошим это не кончится.
Первая Церковь замолкла и на контакт не выходила. Однако каждый раз, когда мы с Лизой покидали территорию кампуса, кто-то из моих телохранителей немедленно к нам присоединялся. Мы же встречались с Василисой, и гуляли втроём по узким улочкам, делая вид, что не видим сопровождения.
У Лизы, надо сказать, дела в Академии пошли очень хорошо. Она успела познакомиться с прорвой людей, и у неё это вышло значительно позитивнее, чем у меня. Ни одного врага не завела! Зато обзавелась пачкой поклонников. Юные балбесы, как заворожённые, провожали эффектную студентку взглядом. Да, двадцать пять лет это тот возраст, когда девушка уже понимает, чего хочет, в ней больше нет излишнего «я не такая», а шарм многократно отработан и отточен. Мальчики такое чувствуют. Да и любят дам постарше, в разумных пределах.