Повелитель Даэдра

Ослепляющая боль ударила по нервам постоянным током, сковавшим всё тело. Парализованные лёгкие отказывались дышать, заставляя хватать ртом воздух, словно выброшенная рыба на берег. Зрение не могло сфокусироваться из-за зелёной пелены перед глазами, а стоявший в голове шум из тысячи голосов шепчущих на разных языках полностью дезориентировал.

Я судорожно сжимал виски, чувствуя, как их медленно покидали склизкие щупальца чего-то древнего и непостижимо

великого. Ощущение силы, вошедшей в тело через это прикосновение медленно, словно движение льдин по спокойной реке, постепенно вытесняло боль, оставляя в душе мрачную пустоту зимней ночи, в которой томились немыслимые ужасы из древних легенд.

С моих глаз первой спала зелёная пелена — спустя бесконечность или миг, не могу точно сказать, ведь сложно судить о времени, когда всё твоё нутро как бут-то вывернули наружу, а затем по кирпичику собрали обратно, внеся изменения, Затем ко мне вернулась возможность дышать и я словно утопающий стал раскрывать рот, вдыхая морозный воздух гор. Лёгкие обожгло, а в груди стало колоть так, что казалось, мои ребра сломались и вонзились осколками внутрь. Желудок сжался в горошину и меня скрутило как гусеницу. Жжение холода, заставило меня непроизвольно стошнить, лишь благодаря силе воли, мне удалось извернуться, чтобы не испачкать свою хлопковую рубашку.

Чёрная жижа пролилась на белый снег из-за чего он зашипел и стал быстро испаряться. Мне стало сразу легче и я снова испражнился на землю. Голоса в голове понемногу стали стихать, превращаясь в звон. Я откинулся назад, уперевшись руками в холодный камень за спиной. Тело начало медленно подчиняться. Мышцы стали расслабляться, как если бы они были сжатыми пружинами, которые мгновенно распрямлялись от давившего на них груза.

Закрыв глаза, я полностью сосредоточился на ощущениях. Боль полностью ушла. Только сейчас я понял, что жив.

Взрыв моих чувств был сродни рождению, только во взрослом теле с той отличительной чертой, что мой разум был способен запомнить это.

Я открыл глаза и первое, что я увидел было небо! Не понимаю почему, но оно словно бы склонилось к земле, а мерцание звёзд было таким сильным и близким, что казалось можно протянуть руку и коснуться их. Неожиданно зелёный всполох северного сияния разорвал небосвод. Медленно, как змея, оно извивалось и скручивалось, рисуя немыслимые узоры. В тот момент я почувствовал, что всё, что меня окружает было таким бренным и неважным, что я был готов вырвать из своей груди душу и отправить её в полёт, чтобы она стала частью этого великолепия.

Но дрожь по телу от ледяного порыва ветра вернула меня в реальность. Я осмотрелся. Меня окружали развалины какого-то древнего храма, прилично заваленные снегом, а сам я сидел в выдолбленной чудом в вечной мерзлоте канаве. Рядом валялась кирка со следами липкой крови, что уже начала превращаться в лёд. Не понимая, что произошло я моментально отвлекся, когда за спиной раздалось шипение и треск. В испуге я резко повернулся назад и непонимающе уставился на источник звука.

Это была чёрная, как душа лордов Даэдра книга. Её обложка, казалось, состояла из переплетений щупалец, что извивались в хаотичном порядке. На обложке была гравировка с изображением гротескного существа с сотнями глаз, каждый из них то появлялся, то исчезал. Древние и потёртые страницы торчали наружу, ожидая, когда наивная душа откроет её, чтобы узнать хранившиеся на них тайны.

Неожиданно её покрыл черный туман. Книга стала терять очертания и распадаться прямо на глазах, превращаясь в дым. Каждый порыв ветра уносил этот смог и через минуту от неё не осталось и следа.

Это зрелище заставило моё сердце биться от страха. Я понял, что только что соприкоснулся с чем-то древним и ужасным. Судорожно осмотрев себя, я осознал, что сижу в простой шахтёрской одежде на снегу. Моё тело быстро теряло драгоценное тепло и оставалось совсем немного времени, прежде чем я замерзну насмерть.

— Он здесь! — раздался громкий крик.

Поднимавшаяся вьюга скрывала человека, но даже, через летящие снежинки было видно, что в его руках упрямо горит факел.

— Ловите его! Он не должен уйти!

«Ловите его, что всё это значит?! Но явно что-то не доброе, кажется мне стоит уносить свою задницу прочь!»

Я подскочил с места и что было сил, рванул в сторону развалин. Замёрзшие ноги отказывались подчиняться, но всплеск адреналина придавал мне прыти. С боков послышался лай собак, бегущих в мою сторону. Я сильно пожалел, что не схватил валявшуюся кирку, так мне хотяб было чем отбиваться, но времени возвращаться назад уже не было. Я быстро приближался к ступеням. Скользкие и покрытые льдом камни не давали мне разогнаться и большая часть моих сил уходила на удерживание равновесия. Взбежав по ним со скоростью стрелы, я оказался перед входом в гробницу. Я понял это только по выбитым на стальных листах врат картинам, показывавшим захоронение какого-то древнего правителя.

Сотни слуг со скорбящими лицами несли гроб того, кого они так уважали при жизни. Его останки водружали на огромный костёр в который бросали дары, что пригодятся ему в следущей жизни — посуда, еда, оружие и золото.

Понимая, что у меня нет времени, чтобы любоваться произведением искусства древних зодчих, я дёрнул на себя что было сил за металлическое кольцо двери. Железная рукоятка жгла ладони холодом и я чувствовал, как примерзшая кожа намертво прилипла к ней, но боязнь за собственную жизнь не позволила мне остановиться на таком пустяке. Я дёрнул ещё сильнее и врата с характерным треском ледяной корки и лязгом ржавых петель поддались.

Не думая о таившихся опасностях внутри я скользнул во мрак старой гробницы. Но на удивление внутри было довольно сухо и светло от горевших в стальных чашах дров. На деревянных столах стояли кувшины с маслом рядом с чашами в которых лежал сыр и пшено в перемешку с ягодами и травами.

Я слишком поздно осознал, что был не один. На меня с удивлением смотрел старый мужчина, стоявший возле камина, в котором на вертеле была нанизана гигантских размеров крыса. Незнакомец с деревянным черпаком в руках ждал моей реакции. Спустя бесконечный миг он выкинул поварешку и выхватил стальной меч из ножен.

— Стоять! Ни шагу больше! — забавный поварской колпак на его голове был смят в одну сторону.

Я поднял руки вверх, понимая, что кулаки бесполезны против меча. Уперевшись спиной в стены, я стал обходить его стороной, намереваясь скользнуть в дверь, ведущую дальше вглубь гробницы.

Наши гляделки прервал мощный рывок дверей, запустивший сначала ледяной ветер с улицы, а затем и злобных псов, что пуская слюни, чёрной тенью пронеслись через всё комнату, моментально отрезав мне путь к любому отступлению.