Повелитель кристаллов
Шрифт:
– Не возникает! Не возникает!
– О, нет, – с деланой досадой сказал Егор, хотя невооруженным глазом было видно, что ему приятно.
– Просим! – крикнул Фара Иперон.
– Да я же не готовился! Я даже не знаю, что сказать, – слабо отбрехивался Егор, – и к тому же, стоит ли засорять Вселенную? Этот сигнал будет идти до следующего Большого взрыва.
– Ничего, Вселенная большая, переварит! А ты должен остаться в истории.
– И никто в мире его не услышит!
– А нам никто и не нужен! Мы услышим – это главное! Просим!
– Просим, просим! – заголосили все в пещере и на палубе.
– Ну черт с вами, ладно, – сдался Егор.
– Минутку, – вступил в разговор до сих пор молчавший Ясон Романопуло, – а ты уверен, что никто в мире, кроме нас, не услышит этот сигнал?
– Смотря что ты имеешь
– Спасибо, Земли мне вполне достаточно.
– Просим! Просим! Егор, скажи что-нибудь!
И Егор сказал что-нибудь. Он прочел стихотворение, первое, которое пришло ему в голову.
2. Легенда о Моро-Рару’а
Документ № B-17/2 из так называемой «Синей папки» французского антрополога графа Жан-Марка де Труасу, найденной и частично восстановленной после его трагической гибели на Ямайке в 1983 году во время сбора материала для книги о поэте и философе Джозефе Джиби.
Документ снабжен сопроводительным ярлыком «Легенды острова Пасхи» и представляет собой машинописный текст на французском языке. Источник неизвестен.
Легенда о Моро-Рару'а
И была большая битва между людьми Ту’у и людьми Хоту-ити. Клан Джава, сражавшийся на стороне Ту’у потерял много людей. Ночью после битвы вождь клана Моро-Рару'а сидел на пороге своей родовой хижины и думал о том, как сделать жизнь своего племени безопасной. Вдруг он услышал голос, который сказал: «Если ты слышишь меня, ты мой брат». Моро-Рару'а оглянулся, но все в хижине спали. Некому было сказать и некому было услышать. Невидимый Брат продолжал: «Ты слышишь меня, но я не слышу тебя. Если ты слышишь меня, ты готов принять силу понимать вещи и повелевать вещами. Когда я дам тебе силу понимать вещи и повелевать вещами, ты все поймешь. Но ты должен использовать силу только для того, чтобы сеять жизнь, и не для чего иного. Спи. Когда ты проснешься, сила понимать вещи и повелевать вещами будет с тобой». Моро-Рару'а заснул на пороге хижины. Утром он проснулся, и сила понимать вещи и повелевать вещами была с ним. Он назвал эту силу фулуфулу-талатала, потому что его разбудил пушистый гусенок, ткнувшийся ему в голову. В то время вожди племен Ту’у пошли к вождю людей Хоту-ити чтобы заключить мир. Ранга, великий воин Хоту-ити, в знак мира приготовил угощение из своего младшего сына. Но Моро-Рару'а встал и сказал, что больше не будет есть людей и ушел. Ранга разозлился на гостей. Вожди и воины людей Ту’у в страхе разбежались. Ранга разорвал мир и пообещал отомстить. Тогда вожди людей Ту’у захотели схватить Моро-Рару'а, поджарить его в земляной печи и преподнести Ранге в знак примирения. Но Моро-Рару'а взял людей своего клана, посадил на лодки и бежал. Но лодки людей Ту’у преследовал их, и они не смогли высадиться на маленьких островах. Тогда Моро-Рару'а сказал плыть на юго-запад, туда, где больше ничего нет. Преследователи повернули назад, потому что так далеко на юг еще никто не заходил. Люди Джава плыли на юго-запад много дней. У них кончилась вода, и люди стали роптать на Моро-Рару'а: из-за тебя мы поссорились с вождями, лучше бы мы остались и приготовили тебя в угощение в знак мира. Тогда Моро-Рару'а решил использовать фулуфулу-талатала для того, чтобы сдвинуть гору, хотя Невидимый Брат запретил ему использовать силу для чего-то, кроме посева жизни. Моро-Рару'а встал, поднял руки и неслышно приказал. Море впереди забурлило, и из воды показалась скала. Она все росла ввысь и превратилась в остров с горой посередине. Моро-Рару'а назвал остров Джава-айна, а гору назвал Олофофо. Для того, чтобы уберечь свое племя от воинственных людей Ту’у и жадных чужестранцев, Моро-Рару'а приказал духу фулуфулу-талатала соткать над островом невидимый навес, защищающий от злого взгляда. На острове Моро-Рару'а записал все, сказанное Невидимым Братом, на деревянных табличках ронго-ронго.
3. Проблема Кота в сапогах
– Нет, нет, нет и нет! Ты просто не понимаешь, о чем просишь! – Рохо ударил ладонью по борту, и от этого удара пошла первая трещина в их дружбе. – Егор, я тебе тысячу раз говорил, что кодекс Творца категорически запрещает воздействовать на материю, даже на один атом, если это не направлено на создание новой жизни. Это не прихоть! Не проси меня.
Утром Егор лихо запрыгнул на отчаливающую яхту, имея в руках бутылку водки для себя и бутылку джавайнского рома для Рохо. Старик обрадовался неожиданному попутчику, тем более такому веселому как Егор. Они обошли остров и стали в небольшой бухте на его южном берегу. Здесь Рохо забросил спиннинги и свою любимую удочку, а Егор с удовольствием полазил с аквалангом по дну в поисках моллюсков.
Солнце уже клонилось к закату, когда они уселись за стол под навесом. Рохо бросил пару рыбин на шипящую сковородку. Егор откупорил бутылки. Весь день он терпеливо ждал подходящего момента, чтобы начать разговор и как можно более будничным тоном изложить свою маленькую просьбу – чтобы Рохо принял участие в затеянном Егором эксперименте по воздействию ультрагравитации на элементарные частицы.
После постройки УГВ-излучателя Егор мог не только принимать, но и генерировать ультрагравитационные волны – те самые волны, которые в свое время перенесли на Марс придуманных Рохо бактерий, вырабатывающих гашиш, и которые когда-то давным-давно, по воле вождя небольшого клана джавайнитов с острова Пасхи, так воздействовали на земную кору, что она вспучилась и подняла из вод океана подводную гору и окружающее ее плоскогорье – то, что сейчас является островом Джавайна. Теперь дело оставалось за малым – научиться управлять материей с помощью прибора так же, как Творцы управляли ей с помощью своего разума. Для этого Егору и нужен был Эрнесто Рохо.
– Слушай, Эрнесто, ты же знаешь условие, которое мне поставили Аики и Паоро. Они предоставляют мне практически неограниченные ресурсы и оставляют все мои открытия в моем распоряжении, но я получу право опубликовать свои работы только после того, как выращу монокристаллический разумный суперкомпьютер, который придумал Паоро. Я-то готов! Я смогу реализовать даже эту бредовую затею! Но без тебя у меня на это уйдут годы! Ты понимаешь, Эрнесто? Годы!
– Но ты ведь сам согласился на эти условия, когда увидел какие возможности тебе будут предоставлены! Так что и Аики, и Паоро честны по отношению к тебе…
– Да я разве спорю?.. Но ты же ученый, ты же понимаешь, что мои открытия – это гарантированная Нобелевская премия. Когда, через сколько лет я ее наконец-то получу?
– Егор, я все понимаю. И сочувствую тебе! Но помочь – таким образом, как ты просишь – не могу.
– Я же не прошу тебя превращать воду в вино или камни в золото! Я не прошу тебя создать суперкомпьютер с искусственным интеллектом в одном кристалле, о котором мечтают Паоро и Аики. Я это сделаю сам. Все, о чем я прошу – это изменить траекторию всего одной-единственной альфа-частицы. Одной! На долю миллиметра. Чтобы я мог зафиксировать отклонение и измерить параметры излучаемой тобой ультрагравитационной волны. Как это может повлиять на Вселенную?
– Не знаю как, и не знаю где. Я только знаю, что кармические законы неумолимы.
– Это слова, Эрнесто! Слова!!!
– Думай, как тебе угодно.
– Извини, но я начинаю подозревать, что все эти легенды про силу Творцов – какая-то хитрая мистификация. Я не сомневаюсь, что ты и сам в нее веришь… Но дела это не меняет. Я понял, что ты просто не можешь ничего сделать, – попробовал схитрить Егор.
– Я читал «Кота в сапогах», меня этим не купишь. Прекрати. Давай-ка выпьем по стаканчику.
– Я утру тебе нос!
– Буду только рад!
4. Чей-то полох
После того, как Эрнесто Рохо – друг называется! – категорически, раз и навсегда, отказался участвовать в эксперименте по управлению материей и впредь даже обсуждать эту тему, Егору очень захотелось, как он выразился, утереть старику нос. Да и не только старику Рохо! Королю, доброму, но слабому человеку, который никак не мог осознать огромной значимости его научных открытий. Принцессе Аики, которая настояла на полной секретности исследований до тех пор, пока не будут получены практические результаты, и тем самым лишила его – пусть и на время – научной славы и верной Нобелевской премии. Принцу Паоро, который считает себя умнее всех и уже достал всех со своим таинственным другом-индейцем, который, видите ли, жить не может без умного камня. Ясону Романопуло, который постоянно изводит его, романтика и поэта от науки, параноидальными режимными требованиями. Он захотел утереть нос всем!