Повелитель крылатого диска
Шрифт:
У него были своя гвардия, своя разведка, свой флот и даже своя тюрьма. Этот человек сосредоточил в своих руках все силовые структуры страны Та-Кемет и мечтал только об одном – однажды сделаться фараоном.
Воплощению этой мечты в жизнь мешали только два человека – нынешний фараон Тутмос и будущий фараон Аменемес. Как было бы хорошо расправиться с тем и другим поскорее. Но Сетнанх-сенеб привык делать всё наверняка. Поэтому он ждал удобного момента, не желая рисковать ни своей жизнью, ни своим положением при дворе.
Его долготерпение было сродни долготерпению паука, который днями может неподвижно сидеть в центре паутины, поджидая жертву, а потом быстро обездвижить её и пожрать…
Анхесенамуи вошла в кабинет брата без стука. Следом за ней влетела зелёная мушка. Она сделала круг над столом, заваленным папирусами, и села на стену. В ту же секунду Сетнанх-сенеб шлёпнул по ней мухобойкой.
– Ненавижу мух. Они разносят заразу, – сказал он, садясь за стол.
Сетнанх-сенеб был высок ростом и как мумия тощ. В свои пятьдесят пять лет он оставался на удивление подвижен, крепок, здоров. Изрезанное морщинами лицо выдавало натуру волевую, несгибаемую. А белизна жреческого одеяния контрастировала с чернотой помыслов главы Дома Покоя.
В кабинете кроме него было ещё три человека: начальник тюремной стражи Атумхотеп, капитан «Крокодила» Себек и тайный агент Ранхор. Это были верные слуги Сетнанх-сенеба, от которых у него не было секретов.
– Говори, сестра, что нового во дворце, – сказал Сетнанх, предлагая Анхесенамуи место за столом.
– Драгоценный брат мой, только что я видела нового пажа царевны и говорила с ним. Это провинциальный мальчишка себе на уме. Но знает, видимо, много. Он подтвердил, что царевна задавала вопросы по истории и географии.
– Значит, Лучезарной нужен не паж, а толкователь древних текстов. – Сетнанх повернулся к начальнику стражи: – Золотые пластины из Эдфу сейчас у неё?
– Думаю, да, – сказал Атумхотеп. – По крайней мере в сокровищнице фараона их нет.
– Как паж отреагировал на моё предложение? – спросил Сетнанх сестру.
– Он пренебрёг твоим покровительством, брат мой, – ответила Анхен.
– Дерзкий мальчишка пожалеет об этом, – пригрозил Сетнанх. – А что этот вор и святотатец Анубис? Царевна не интересовалась его персоной?
– Насколько я знаю, нет, – ответил Атумхотеп.
– Я решил сохранить ему жизнь. Кто знает, вдруг этот человек нам ещё понадобится… Сегодня в полночь переведи Анубиса в мою тюрьму.
– А как же казнь? – спросил Атумхотеп. – Ведь фараон не помиловал Анубиса.
– Казнь состоится, – улыбнулся Сетнанх-сенеб. – Найди любого другого узника, хоть немного похожего на нашего скриба, и пусть завтра его казнят вместо Ануба. Фараон всё равно не будет присутствовать при казни: он болен.
– Если золотые пластины из Эдфу сейчас у царевны, не сможет ли она прочесть древние письмена? – спросила Анхен.
– Это вряд ли, – махнул рукой Сетнанх. – Во всяком случае, она узнает не больше нашего. Будь её паж хоть семи пядей во лбу, он не сможет разгадать всех загадок. Нам нечего опасаться.
– Значит, мы можем приступить к исполнению нашего плана?
– Да, сестра. Всё уже тщательно подготовлено. Царевич Аменемес, наследник престола, отправился на охоту. Его сопровождают верные мне люди. Они устроят так, что эта охота станет для царевича последней. Они же пришлют в Фивы гонца с ужасной вестью. Правящий фараон болен, и его сердце не выдержит известия о гибели старшего сына.
– А если выдержит? – спросил Атумхотеп.
– Тогда сестра даст фараону яд персикового дерева*, – ответил Сетнанх.
– Что мы сделаем со вторым царевичем? – спросил капитан Себек.
– Ничего, – улыбнулся Сетнанх. – Царевич Тотимес не опасен. Он станет удобной ширмой для моего правления. Хотя бы до тех пор, пока я не получу доказательств моего божественного происхождения. Тогда царевич станет не нужен и отправится вслед за отцом и братом – в страну Заходящего Солнца.
– Что станется с Хатшепсут? – спросил Атумхотеп.
– Спроси у моей сестры, – рассмеялся Сетнанх. – Она давно уже точит зуб на эту девчонку. И я не завидую участи царевны.
Атумхотеп встретился взглядом с Анхесенамуи и на минуту онемел от страха: такая злоба была написана на лице правительницы Дома Пищи.
– Конечно, я хотел бы сам отправиться на поиски Ключа и Короны, но моё присутствие во дворце важнее этих сокровищ. Поэтому на поиски клада отправится Ранхор, мой лучший тайный агент.
Ранхор, угрюмый юноша с точёным лицом, поклонился Сетнанх-сенебу.
– Мы с капитаном Себеком займёмся погрузкой провизии на борт «Крокодила». Заодно проследим, чтобы тем же самым не занялись на «Соколе».
– Ты думаешь, царевна отважится плыть неизвестно куда, искать неизвестно что? – улыбнулся Сетнанх. – Нет, девчонка не опередит меня.
– Она может послать генерала Нехси, – возразил Ранхор.
– Нехси хорош как полководец, как телохранитель. Но в искатели кладов он не годится.
– И всё же, досточтимый Сетнанх, у юной царевны неплохие шансы оставить нас с носом.
– Вздор! Не хочу слушать! Всё будет именно так, как того хочу я. И, если бессмертные боги будут на моей стороне, Лучезарная не получит ни Ключа, ни Короны.
16. Две царевны
Вечер наступил незаметно. Опустели двор и парадный подъезд дворца. Разошлись на покой сановники. Сменилась ночная стража. Фараон отошёл ко сну.
Мерит пришла причесать и умастить царевну. Хатшепсут была взволнована. Она ждала полуночи и дрожала от одной мысли, что скоро увидит своё Ка.