Повелитель миражей
Шрифт:
– Удачи, друг! – похлопали по плечу. – Минуты две продержись, очень прошу!
– У него стихия – вода. – Второй комментарий оказался полезнее.
Я кивнул, ни на кого не глядя, и встал в пяти метрах от противника. Около минуты мы смотрели друг на друга, но дальше что-то пошло не так.
– Господин, мне драться с ребенком? – громко и иронично спросил он трибуну. Армейская часть скамеек встретила вопрос легким смехом и покупкой бумажек у шустрого букмекера. – Бред какой-то, – сказал он словно сам себе, дождавшись царственного кивка, и двинулся обратно. Видимо, переспросить. – Что за ерунда? – хмыкнул соперник, сделав шагов двадцать, но оставшись при этом на одном
– Ничего личного, господин. – Я начал поединок поклоном и создал десяток разнонаправленных дорожек воздуха, с бешеной скоростью несущихся в разные стороны.
«Учителя» снесло с ног, потащило вправо, потащило влево, пока он с ревом не отпрыгнул от земли и буквально впечатал в нее ботинок. Восстановив равновесие, соперник ответил кнутом водной стихии по тому месту, где я был секунду назад. Я-то знал, куда ведут дорожки, и свободно по ним перемещался.
– Стой на месте, это будет не больно, – рыкнул боец, болезненно реагируя на громкие смешки со стороны скамеек, и вновь хлестнул по пустоте, подняв комья земли в воздух.
Усложним задачу. Вновь, как во дворе у Акети, десятки нелепых песочных силуэтов начали обретать форму по краям полигона. На этот раз они были куда массивнее и больше моей фигуры, но не сильно впечатлили армейского – он так и продолжал хлестать поверхность полигона, ровно до того момента, как такой же пыльно-песочный доспех не окружил меня, сделав неотличимым от миражей. Несколько десятков фигур начали хаотично перемещаться вокруг «учителя», огрызаясь Воздушными молотами, Оковами ветра и другими изматывающими, но нелетальными техниками. Ясное дело, бил только я, но отличить мой силуэт от остальных, в особенности будучи привязанным к одной точке, сложно.
Чистое небо помутнело от тысяч капель, с бешеной скоростью несущихся к земле – «учитель» отреагировал. Капли в полете образовывали плоскости и тут же резко уходили вбок, разрезая на части очередной мираж, разбивая в комья грязной земли или взрывая заложенной силой. Земля очень скоро пропиталась влагой, поверхность больше походила на месиво после ливня, по которому тяжело шагал армейский «учитель», пытаясь уничтожить – теперь уже в полную силу – очередной мираж из десятков тех, что образовывались за дождливой территорией и сразу же начинали в бешеном темпе носиться вокруг. Боец так увлекся разрушением, что лично я наблюдал за происходящим с солидного удаления, не желая пробовать на себе Обратный дождь – вихрь воды, что вырвался из земли тысячами игл и понесся ввысь, чтобы упасть обратно другой, не менее смертоносной, стороной. Соперник даже не обращал внимания, что миражи и не отвечают ему вовсе, но бесился еще больше, когда очередная куча песка превращалась в грязь прямо возле его ног, заставляя идти по бедро в образовавшейся грязевой жиже. «Учитель» напоминал лешего, вырвавшегося из дикой чащобы, – одежда, несмотря на защиту, скрылась под толстым слоем земли, как и лицо с яростно вращающимися, алчущими крови глазами. Все миражи в едином порыве двинулись к нему, чтобы разбиться о водяной покров и увеличить грязевое болото вокруг. «Учитель» тонул, хлестая плетьми, водяными лезвиями вокруг себя, не замечая, как воздушная стена, кольцом окружившая трясину, сжимается колодцем и поднимает уровень жижи еще выше. Выданный в молоко водяной шквал чуть не потопил самого бойца, накрыв волной грязи.
– Достаточно! – крикнули с трибун.
А вот что делать дальше – я не придумал. Эдак я его сейчас вытащу, а он меня прибьет сгоряча. Бросил взгляд на скамейку – в окружении двух кислых лиц сиял Ода-сан. С Сайто понятно – он хотел, чтобы я проиграл, и успокоился, да и с генералом тоже –
В общем, я скинул эсэмэску Сайто и по-английски, незаметно, покинул место действия…
Широкая стена особняка Кавати только с внешней стороны казалась неприступной. Я-то знал, как удобно пробираться по еле приметным щелям в кладке, и с удовольствием вспомнил детство, когда летать казалось несбыточной мечтой. Я не решился входить через парадный вход, но мне необходимо было переговорить с кем-нибудь из подруг, поэтому приходилось красться, словно вору, – обходить секторы видеокамер, секретки и пройти двух бойцовских псов, сразу накинувшихся на меня с просьбой погладить им пузо. Собственно, это и было самым главным препятствием – к соскучившимся по мне четвероногим присоединились еще трое.
Ай нашлась на качелях. Когда-то мы и познакомились здесь – кое-кому сильно не понравилось, что незнакомый мальчик занял их любимое место.
– Привет, – громко сказала Ай.
Я подходил со спины, да и она не оборачивалась, но, видимо, почувствовала.
– Привет. – Я присел рядом. Широкая доска на металлических цепях могла вместить и троих.
Я хотел было качнуть конструкцию, но ножка девушки удержалась за землю.
– У нас с дедушкой был уговор, – начала Ай после неловкой паузы, – хорошее поведение в обмен на возможность выбирать.
– Что выбирать?
– Школу, судьбу, мужа. – Ай не смотрела на меня. – Два дня назад он узнал о краже кресла. Мы лишились выбора. Прости, – тихо шепнула она.
– Постой, но как же так… – Я был растерян. – Вы ведь уже в Дакисюро?
– Нас перевели в Сейджо. В скором времени дедушка объявит имена женихов, – словно пыльным мешком по голове ударила меня Ай. – Я уверена, он найдет нам достойных людей. – Одинокая слезинка Ай потекла по щеке.
– Я поговорю с Макото. – Двинулся было к дому, но Ай удержала меня на месте.
– Дима, дедушка очень хороший, – с жаром шептала она, – но прошлая война унесла двух его сыновей и большую часть рода. Он боится новой войны, он боится за меня, за Юко, за наших мам. Мы не в силах взять тебя в семью, не в силах защитить. Прости нас… – Ай уткнулась мне лицом в грудь и разревелась.
– Значит, дело не в вашем договоре. Рано или поздно вы бы начудачили, уж я-то вас знаю. – Сильнее прижал к себе девушку и поцеловал в макушку.
– Юко не хочет вставать из постели второй день. Но она тоже поймет, что так правильнее. На нас большая ответственность и долг перед родом.
Я глубоко вздохнул: вот бы дело было в горячей Испании, где сбежать из дома с любимым – главная тема любовных романов! В Японии же всеми правит долг вместе с традициями.
– Тебе лучше уйти, – тихо донеслось, грустные глаза, быть может, в последний раз взглянули на меня.
На этот раз поцелуй вышел дольше, почти в вечность длиной, и куда приятней.
– Эта та беловолосая стерва тебя научила? – тыкнули в меня кулачком. – Хоть какой-то от нее толк, – буркнули повторно, но были прерваны еще одним слиянием губ.
Прошлое рухнуло за спиной. Враги достали через много лет и отняли все самое ценное, а я ничего не могу поделать. Осталось поехать на родину и попытаться дотянуться до самых главных, а там будь что будет. Жизнь померкла и стала серой, безвкусной, бесполезной.
Подходя к дому, автоматически отметил горящий свет в своих окнах. У соседки было, наоборот, темно.
Подъезд действительно подрихтовали, выправили поручни. На месте моей двери стояла совсем другая, а у меня и ключей-то нет… Я нажал на ручку и толкнул от себя – оказалось открыто.