Повелитель ночи
Шрифт:
— Перестань! — приказал он, когда она взялась за подол рубашки.
Он шагнул к ней и протянул руку, словно желая ее остановить. Но Кенна чувствовала, что ничего не может с собой поделать — сегодня ей нужен был мужчина, именно этот мужчина, тот, который желал ее так же сильно, как она его. Она снова хотела почувствовать себя женщиной, хотела вспомнить, как бывает, когда душа словно уносится ввысь, а все тело содрогается от наслаждения.
Еще до того как Финли успел подойти к кровати, она стащила с себя
— О Господи, — пробормотал он, остановившись в полушаге от нее.
Финли закрыл глаза, но было уже поздно. Кенна увидела по его лицу, что ему не так-то просто не замечать ее наготы. Соскользнув с кровати, она взяла его за руку.
— Ты ляжешь со мной сегодня, Финли? Финли, я прошу тебя об этом.
Для большей убедительности она прижала его ладонь к своей груди. Он не сопротивлялся, и Кенна чувствовала дрожь в его пальцах. Затаив дыхание, она ждала ответа.
Он желал ее. Ох, как же он ее желал…
В какой-то момент ему почудилось, что он сможет развернуться и уйти. Почему-то он наивно полагал: даже прижав его ладонь к своей обнаженной груди, она не заставит его лечь с ней. Но так было всего лишь мгновение. А затем он понял, что не сможет отказаться от этой женщины.
Кенна еще крепче прижала его ладонь к своей груди и сделала глубокий вдох. Он на мгновение зажмурился и стиснул зубы. Тут она вдруг провела другой рукой по его груди, и Финли, содрогнувшись всем телом, открыл глаза.
— О, Кенна… — прошептал он, обнимая ее за талию.
Финли крепко прижал ее к себе и вдохнул чудесный аромат ее волос. Теплые груди Кенны прижимались к его груди, и ему казалось, что исходившее от нее тепло причиняет ему почти физическую боль — это тепло словно что-то растопило в его сердце.
Тут руки ее скользнули по его спине, и, сделав глубокий вдох, она выскользнула из его объятий и потащила к кровати.
Он опустился перед ней на колени и пробормотал:
— О, Кенна, ты изумительная…
— И ты тоже.
Она взъерошила его волосы и привлекала к себе. В следующее мгновение их губы слились в поцелуе, и поцелуй этот словно перенес его в совершенно иной мир. В том мире не было ничего, кроме их тел. Не было ни прошлого, ни будущего, ни ужаса от сознания того, что он когда-то совершил. Были лишь губы Кенны и ее тело. И был чудесный запах, исходивший от нее.
В какой-то момент он вдруг прервал поцелуй, но тут же, снова склонившись над ней, принялся покрывать поцелуями ее шею, плечи, груди.
Она тихонько стонала, и Финли чувствовал, как трепещет ее тело и как колотится ее сердце. Но он не хотел торопиться. Он хотел ласкать ее бесконечно долго, хотел ласкать ее целую вечность.
В очередной раз застонав, она вдруг нахмурилась и пробормотала:
— Ты намерен… меня дразнить?
— А почему бы и нет? — Он коснулся языком ее розового
Он снова лизнул отвердевший сосок.
— О, Финли, пожалуйста!..
Она запустила пальцы в его волосы и еще крепче к себе прижала.
И Финли снова принялся целовать и теребить губами ее соски. Стоны Кенны становились все громче и вскоре перешли в крики восторга.
Он и до этого считал, что ее возбуждение искушает. Но сейчас, когда он был так близок к ней, когда она трепетала в его объятиях, он уже не мог себя сдерживать. Раздвинув коленом ноги Кенны, он скользнул губами к ее животу, и тотчас же раздался ее громкий крик:
— О Господи! — Она снова застонала, выгибаясь ему навстречу. — О, Финли!
Когда же его, язык коснулся лона, из горла Кенны вырвался громкий вопль, и по телу снова пробежала дрожь. Она заметалась по матрасу и, всхлипнув, пробормотала:
— О, Финли, Финли…
Ее крики и стоны все сильнее его возбуждали. «Какое наслаждение ласкать ее! — воскликнул он мысленно. — И как радостно слышать ее крики… Ведь она в восторге выкрикивает мое имя».
— Финли…
Она шумно выдохнула и в очередной раз содрогнулась.
— Я… я больше не могу. Финли, пожалуйста…
Вздрогнув в последний раз, она резко приподняла бедра навстречу его губам и затихла в изнеможении.
А он снова принялся целовать ее грудь и бедра. Время от времени он приподнимал голову и любовался ее прекрасным телом. Уж если судьба отвела им лишь этот предрассветный час, то он хотел запомнить ее такую, запомнить, как она лежала перед ним обнаженная, утомленная его ласками.
Внезапно она приподнялась и заявила:
— Еще!
Финли невольно улыбнулся и поднялся на ноги.
— Говоришь, еще?
— Да, еще.
— Что ж, я готов, девочка.
Он потянулся к ремню, что придерживал плед у него на бедрах.
Приподнявшись на локтях, Кенна внимательно смотрела на него, и на губах ее играла улыбка.
— Одну минуточку, — пробормотал Финли. — Замри вот так. Будет жаль, если я не запомню тебя в этот момент.
Кенна взглянула вниз, на свое обнаженное тело, на свои широко раскинутые ноги. Снова улыбнувшись, сказала:
— Тебе не удастся меня смутить, Финли Маклейн. Мне сейчас слишком хорошо, чтобы думать о стыде.
— Ты очень красивая, моя девочка.
Он наконец справился с ремнем, и ремень упал на пол вместе с пледом.
— О Господи! — выдохнула Кенна.
Она во все глаза смотрела на стоявшего перед ней обнаженного мужчину. Но заметив, куда именно обращен ее пылающий взгляд, он тотчас забыл о смехе.
Кенна же вдруг приподнялась и, ухватив за руку, привлекла к себе.
— Давай же, — сказала она. — Я хочу на тебе прокатиться.