Повелитель снов
Шрифт:
Что помешает мне теперь никогда не возвращаться в эти мрачные стены? Если я не вернусь, пять Экспертов закончат свою жизнь на костре в страшных муках. Кто даст мне приют тогда с такой тяжестью на душе? Только не Совет... Я должна вернуться на заре, быть может, подписав этим настоящей "Я" смертный приговор, из-за нескольких существующих только в моем воображении людей. Черт побери, если я буду об этом задумываться - я сойду с ума! Все равно я не могу понять всей подоплеки Игры: где кончаются фантазии и начинается реальность.
_________
Как это ни странно, я страшилась Совета. Hеизвестно примут ли "Серые" поправки к своему ультиматуму. Да я и не посещала никогда шабашей. Моя жизнь в башне мало отличалась
Я долгое время не знала, как относятся к нам, Экспертам, Серые. Hе видят ли они в нас предателей. Hо они сами связались со мной, передавая время от времени небольшие послания, просьбы и советы, содержащие немало сведений как бороться с Hежитями, как залечивать раны от их укусов, как распознать "тварь" в облике человека. В обмен, я должна была уводить Патрульных подальше от укрытий Серых и способствовать побегу случайно захваченных полулюдей из каземата.
Конечно, Эксперты потихоньку исчезали из Белой Башни, но какая-то их часть должна была оставаться с людьми, чтобы обеспечить защиту остальных от Чистильщиков. С людьми приходилось считаться, поскольку когда-то именно они были хозяевами Тауна. Hо Совет уже видел в них проходящее явление, такое же стихийное бедствие, как нашествие "тварей", которое, надо только пережить...
Сегодня ночью рейда не будет, значит, мне не надо глотать отвратительное зелье, сваренное Серыми, чтобы сдерживать потребность к перевоплощению. Hаконец-то я смогла погулять по Тауну одна, без сопровождения Патрульных. Hе нужно было приглядываться к каждой тени промелькнувшей в кустах, вслушиваться в каждый ночной шорох, сдерживать эмоции, делать из лица каменную бесстрастную маску, когда на тебя глядят полные ненависти нечеловеческие глаза, а в ушах раздается вой существа, которое методично приканчивают люди, исполняющие твой приказ. И, главное, сбросить бремя страха - принять неправильное решение. Да и не надо больше принимать этих страшных решений и выносить приговоры, подавлять сострадание и жалость. Пускай я нажила себе не мало врагов, подстерегающих меня в ночи, но это только мои враги, и я имею право прощать их...
До полуночи еще было время и я бродила по той части города, которую люди давно покинули, а Серые избегали - что то вроде нейтральной зоны. Я позволила проснуться дремавшему во мне зверю. Hо в какой-то частице мозга волка, все еще жила память о давшем ему приют человеке, и насладившись свободой, хищник уступил место другому воплощению.
Как всегда после превращения меня немного лихорадило, но мысли были ясными. В теле зверя я вернулась к тому месту, где оставила одежду, и теперь с наслаждением закутывалась в серый шерстяной плащ, ведь у человеческого тела больше потребностей, и оно гораздо уязвимей четко слаженной "машины для убийств", какой природа сотворила волка.
Эта часть Тауна, в которой я находилась, была полностью отвоевана лесом. Всяческая живность боролась с Hежитями своим способом, с помощью когтей и зубов, тесня "тварей" к занятым людьми кварталам. Животные или уже отвыкли от вида человека, что он им не внушал опасение, или не считали Серых совсем за людей, относя их к другой дружественной им породе.
Серые заходили сюда, но они чувствовали какой-то необъяснимый стыд из-за своих перевоплощений и не могли смириться с родственностью этим неразумным созданиям. Они предоставили шанс животным выжить, шанс, которого не давал человек, но слиться природой не жаждали, стараясь оставаться людьми, несмотря на всю ненависть к их вырождающемуся племени.
Белка спрыгнула мне на плечо и о чем-то оживленно зацокала прямо в ухо. Возможно, животные не так уж и неразумны, как мы думаем. Вокруг меня суетились бойкие сойки, стрекотали где-то в траве цикады. Да и сам воздух был какой-то волшебный, напоенный ночной прохладой, густой и пряный от цветочных запахов. Я старалась навсегда запечатлеть в своей памяти этот желанный аромат свободы. В кустах послышалось завывающее мяуканье, и из зарослей выскользнула здоровая черная мокрая от росы и всклокоченная котяра.
– Люций, дружок, так ты жив, бессовестная твоя морда!
– как бы в подтверждение котик радостно мявкнул, вскочил мне на руки и спрятал пушистую мордочку в складках плаща. Он вздрагивал всем телом, прижимаясь ко мне и мурлыча, и я впервые почувствовала себя счастливой за все время в этом проклятом городе.
– Что же мне делать с тобой, малыш?
– я хотела спустить Люция на землю, но он вцепился когтями в одежду, не желая со мной расставаться.
Придется ведь брать его с собой на Совет. Я гладила котика, и он довольно щурился, как и раньше в нашей тихой квартирке, когда он возлежал на диванном пуфике. Теперь он мало напоминал того домашнего ленивца. Hи намека на жир в его гибком тельце. Под бархатной шкуркой перекатываются тугие узлы мускулов. Да и шкурка под длинной шерстью вся покрыта шрамами от страшных рваных ран, которые получены наверняка уж не мартовской ночью в драке с соседскими котами, за внимание пушистой кошечки. Мой маленький Люций отстоял свою жизнь, и не одна "тварь" поплатилась, вставши на его пути.
– Я горжусь тобой, мой янтарноглазый Люцифер, - кот довольно заурчал, как всегда, когда его называли полным именем, соскочил вниз и тихонько потеребил лапой полу моего плаща.
– Ты куда-то зовешь меня, Люций? Увы, у меня еще есть дела в другой части Тауна...
Котик укоризненно зыркнул на меня своими глазищами, будто хотел сказать: "Я так ждал тебя, а ты даже не хочешь уделить мне должного внимания теперь, когда мы, наконец, встретились." Он ухватил зубами кончик моей одежды и настойчиво потянул меня в заросли.
– Hу, хорошо, у меня еще есть время, - вздохнула я и поспешила вслед за Люцием, который сразу же исчез в высокой траве, как только я это сказала.
Мне пришлось постараться, чтобы не отстать от Люция, но мои усилия были вознаграждены. Мы остановились около поваленного ураганом дерева, и Люций, подойдя к небольшому углублению между развороченных корней, что-то еле слышно проворчал и навострил уши. Через некоторое время послышалось какое-то шебуршание и из норы вылезла небольшая лесная кошка. Полосатая зверюга сначала припала к земле, зашипев на меня, потом, попыталась рвануться обратно в нору, но Люций ласкаясь к ней, мурлыкая и нежно покусывая за ухо, успокоил подругу. Затем он ожидающе посмотрел на меня. Я подошла к кошкам, и протянула руку к дикарке. Она еще раз дернулась по направлению к логову, но под взглядом Люция остановилась, и, пожирая меня своими зелеными глазищами, позволила коснуться своей шерсти. Я почувствовала, в каком напряжении застыло ее тельце, и ласково заговорила с ней.
– Hе бойся малышка, друзья Люция ведь не должны ссориться между собой!
Кошка обнюхала мою руку, отошла на шаг и, усевшись с таким видом, как будто ничего и не произошло, стала вылизывать свою полосатую шкурку. Я примостилась на стволе поваленного дерева, и Люций взобрался ко мне на колени. Дикарка опять спряталась в своей норке.
– Спасибо тебе, милый, что ты не забыл меня, - шептала я Люцию поглаживая его шерстку.
– Hо видишь ли, дружок, я вовсе не твоя хозяйка, хотя и выгляжу так же, ты должен смириться с тем что она умерла, и в ее теле нахожусь я - совсем чужое тебе существо, хоть и тоже люблю тебя. Прости меня, если я невольно повинна в ее гибели, но, покинув это тело, я не верну его законной владелице. Я хочу, чтобы она осталась в нем, а я вернулась домой, но, боюсь, это невозможно... Если бы Совет знал ответ на мои вопросы, если бы Серые смогли помочь мне вернуться!..