Повелитель теней. Том 2
Шрифт:
— Видишь ли, ты ещё не достиг нижней ступени второго ранга, а это значит, что родовое имущество по закону тебе не принадлежит. Конечно, через суд я смог бы доказать, что… — князь тяжело вздохнул. — Но зачем это мне? Уверен, желающих получить тот же рудник будет много и в суд обращусь не только я. К тому же… Я бы дал кредит тому Ломоносову, которого увидел на приёме у Раковых. Но где гарантия, что со мной разговаривает именно он, а не привычный мне Ломоносов, который и слова не мог сказать без отцовского разрешения? Я слишком стар для больших разочарований и ступаю вперёд осторожно. А ты, Марк, метафорически выражаясь, — топкое и зыбкое болото.
— А если
— Вот тогда и поговорим. Мой телефон ты знаешь, в следующий раз просто сразу назови имя, и твой звонок переведут ко мне. Желаю тебе удачи, Марк.
— Благодарю.
Я отключился, положил телефон в карман и направился в общежитие. В гостиной, на диване и креслах, устроился весь факультет чернокнижников и что-то увлечённо обсуждал. Телевизор был включён. Когда я зашёл, все на меня оглянулись и настороженно замолкли. Неужели новости про Краснодарскую Арену так всех впечатлили? Ответ я получил сразу же — заиграла задорная мелодия, по экрану пробежала синяя полоса с надписью «Чистая правда в короткие сроки!», и появилась миловидная ведущая, которая заговорила великолепно поставленным голосом:
— Бой Пятьдесят Седьмого номера Краснодарской Арены и Марка Ломоносова встревожил многих. Мы получили более пятидесяти звонков от взволнованных людей. Все они интересуются: действительно ли столь светлый человек, который зарекомендовал себя как честный, любящий и преданный отец многодетного семейства, сразится с весьма неоднозначной и одиозной личностью? — справа от ведущей возникла фотография здоровенного мужика с бандитской рожей, вокруг которого столпилось семеро детишек разных возрастов. — Пятьдесят Седьмой давно стал любимчиком Краснодарской Арены. Многие его поддерживают не только из-за силы и высокого коэффициента побед, но и потому что он вызывает искреннюю человеческую симпатию. Что же касается Марка Ломоносова… — задорная мелодия сменилась тревожно музыкой. — Мы собрали все факты, которые смогли. Многие из них ничем не подтверждены, но… — ведущая пристально посмотрела в камеру. — В каждой шутке лишь доля шутки. Думаю, это можно сказать и о слухах.
Я досмотрел передачу до конца, сдерживая желание выругаться. Если верить ведущей, то я — сущее чудовище, которое собирается жестоко растерзать прекрасного и заботливого отца семерых детей. И плевать, что этот отец — накачанный опытный боец в три раза больше меня. Весело.
— А ты правда подставил Раковых?
— Ага, и часовню тоже я, — улыбнувшись, я потопал в свою комнату. С деньгами оставался единственный вариант: сбыть на чёрном рынке драгоценности, которые Крабогном собрал в особняке, оккупированном Раковыми. Официально заложить в ломбард я их не мог: узнал у Коновалова, что всё это добро числится украденным. Спасибо моей паранойе, что с самого начала я решил не рисковать и попридержал драгоценности. Внезапно мой телефон зазвонил. Я поднял трубку и устало протянул: — Алло?
— Здравствуйте, Марк, — произнёс вежливый голос. — Мы с вами недавно виделись, я управляющий Краснодарской Арены, Аркадий Парлин. Прошу прощения, что потревожил вас во внеурочное время, но возникли новые обстоятельства… Вы смотрели новости?
— Да, — сухо процедил я.
— Отлично, отлично… Значит, вы поймёте, чем продиктовано моё решение. Я бы хотел изменить условия боя и сделать его полноценно… гладиаторским. То есть с прямой угрозой смерти. Понимаете ли, это означает, что в конце боя управляющий Арены должен решить, будет жить проигравший или умрёт. Я вас уверяю, что покажу большой палец вверх, никто не умрёт… — Парлин поперхнулся, откашлялся и продолжил: — Просто ваша репутация… Простите меня за честность, но из-за вашей репутации высок шанс, что зрители устроят бойкот, поэтому мне нужен дополнительный элемент интереса.
От его слов несло насыщенным запахом навоза — прямо как от навозных куч, которые возвёл Крабогном в Северных Гребешках.
— А если не соглашусь? — уточнил я.
— Мне придётся отменить бой, — с фальшивым сожалением проговорил Парлин. — Поймите меня, это слишком большие риски…
— Хорошо, — я прервал его блеяние. — Завтра утром наведаюсь к вам, чтобы переподписать договор.
Я нажал на кнопку отбоя, засунул телефон в карман и развернулся в противоположную сторону — туда, где находилась комната Кристины. В этот раз делать ставку на самого себя будет неразумно, надо подстраховаться. Вокруг меня плетутся интриги, но мы ещё посмотрим, кто здесь главный паук! В этом явно замешан Голицын — упорству старикана можно позавидовать, он не сдаётся. Ну, тем горче будет его поражение. Я проанализировал сложившуюся ситуацию и покрутил условие, выставленное Парлином, и так и эдак. Если прибавить к нему то, что транслируется по телевидению… Что ж, я примерно понимал, что задумал Голицын, и это неплохо сочеталось с моим планом.
Кристина вышла из-за угла мне навстречу — видимо, направлялась в гостиную.
— Привет, — я приветливо ей помахал. — Можно тебя на минутку?
— Можно, — недовольно отчеканила она, нервно потеребив кончик своей розовой косы. — Я тебя как раз и искала. Пошли в мою комнату.
Вид у неё был очень серьёзный, поэтому я проглотил шуточку, готовую вот-вот сорваться с моего языка, и молча последовал за ней. Как только дверь закрылась за моей спиной, Кристина припёрла меня к стене и гневно прошипела:
— Во что ты ввязался?
— О, ты уже слышала? Обязательно приходи поболеть за меня, — я подмигнул и на автомате положил ладони ей на талию: слишком уж близко она подошла, почти прижимаясь пышной грудью к моей груди. Одна её рука схватилась за моё плечо, вторая — упиралась в стену рядом с головой. Я шагнул вправо и вперёд и резким рывком поменял нас местами, теперь уже Кристина опиралась спиной о стену, а я нависал над ней. Я заправил ей за ухо непослушный розовый локон и спросил: — Неужели ты за меня волнуешься?
— Дурак! — она покраснела, оттолкнула меня и отошла к окну. — Я не хочу, чтобы повторилась история с Машей. А ведь она не искала приключений на свою… пятую точку.
— Всё будет хорошо, — утешать расстроенных женщин я не особо умел, поэтому решил перевести тему: — Мне понадобится твоя помощь.
— Какая?
— Сделать ставку на Краснодарской Арене. Сможешь?
Кристина бросила на меня быстрый взгляд через плечо, кивнула и снова отвернулась к окну:
— Смогу, — она замялась, вздохнула и с неохотой выдавила: — Пообещай, что не умрёшь.
— Всё-таки волнуешься, — усмехнулся я.
— Ой всё!
По коридору общежития вдруг кто-то быстро пробежал и начал яростно стучаться в чью-то комнату. Я выглянул наружу — охранник Академии остервенело тарабанил по двери в мои общажные апартаменты.
— Что такое? — крикнул я, привлекая его внимание.
— Ломоносов? — обернулся охранник. — Шуруй к главным воротам, да пошевеливайся! Там к тебе гость приехал, всю охрану на уши поставил, с преподавателями чуть не подрался, а сейчас ругается с директором! О часах посещения и слышать ничего не хочет, так что ты это… Успокой его поскорее, пока он нам всю защиту не разнёс.