Повелитель Теней
Шрифт:
Вливая по капле свою силу: чистейшую Тьму, в меня, при этом не вызывая отторжения от такого вмешательства, мужчина разгонял течение маны, ускоряя. И благодаря вмешательству чужеродной силы я смогла ещё лучше прочувствовать свою.
— Вот так, всё верно, — прошептал хрипло Шадар, ощутив, как я «помогаю» его силе, тоже усиливаю поток маны. — А теперь, таир эна Ланабэль, отпусти её. Не спеша. Представь, что посох — это продолжение твоей руки, и его тоже нужно напитать маной…
Слушая его ласковый голос, полностью расслабившись, я сделала, как он сказал, и на этот раз все цветки
— Просто прекрасно, — мужчина словно нехотя отпустил мою руку и отошёл на один шаг назад. — А теперь без меня.
«Отрезав» ману от посоха, я снова заставила все цветы искриться и переливаться. И на этот раз уже точно без каких-либо задержек.
— А теперь мы начнем с самых простейших заклинаний. Легче всего отрабатывать на них. И сил ты потратишь меньше, и проще будет концентрироваться.
Шадар сместился чуть левее, но далеко не стал отходить. И мы начали нашу тренировку. С самого простого, базового заклинания, того, что мне было подвластно, даже когда сил были крохи. Раз за разом мы отрабатывали его. Мужчина мягко поправлял меня, наставлял, делая полезные замечания. Иногда ласково касался, когда я делала что-то не так, исправляя движения, чтобы я не уставала.
Кому-то со стороны могло показаться, что мы занимаемся глупостями. Может, так решила бы и я, тоже просто наблюдая. Однако за тот час, что у нас был, он научил меня управлять моей силой так точно, что мне стало легко и просто дозировать её. Пусть и на паре заклинаний, причём самым легких. Но я и эти заклинания могла уже преобразовать, мне было достаточно только добавить чуть больше сил в одном, убавить в другом… И то заклинание, что возвращало тонус увядшим цветкам, могло их запросто испепелить.
Также, несмотря на то, что мы занимались целый час, и я всё это время использовала ману, я нисколько не устала. Не обжигала ладони мана, что перетекала в посох, который и правда стал продолжением руки.
Когда в прошлый раз Шадар учил меня танцевать, я удивлялась тому, какой он замечательный учитель. Мягко, без недовольства и криков рассказывал, не злился, если что-то не получалось или я не понимала. Всегда поддерживал, находил нужное слово и мягко улыбался и хвалил, когда у меня наконец-то выходило… И сегодня я опять убедилась, что мужчина талантливый преподаватель с большой буквы, и на его занятия я всегда буду бежать со счастливой улыбкой. Даже просто за знаниями, а не потому, что хочу быть рядом.
— Спасибо, — немного склонив голову в знак признательности, поблагодарила я его. И загрустила. Мне пора было идти на занятия. Но я бы предпочла остаться здесь, с ним. И продолжить наш урок. — Скоро начнётся лекция…
— Пойдём, — кивнув, Шадар сделал приглашающий жест.
Убрав аккуратно посох в сумку, чтобы его никто не увидел, вскинула голову и вопросительно посмотрела на мужчину.
— Я хочу посмотреть, чему нынче тут учат лекарей.
Упрашивать меня не надо было. Закинув сумку на плечо, я сама крепко взяла Шадара за руку, как и всегда, боясь, что он вновь исчезнет.
— Ты будешь присутствовать на лекциях? — уточнила я, когда мы дошли до тропинки. И именно в этот момент из общежития вышла Максин. Шадар, видимо, заметив, как я помрачнела, проследил за моим взглядом.
— Ты хочешь быть со своим другом? Я буду ждать тебя…
— Нет-нет, — я мотнула головой, а затем просто помахала девушке. Эльфийка тоже ответила взмахом руки, однако не торопилась подойти. Она во все глаза рассматривала Шадара. И мы не спеша последовали дальше, к главному зданию.
— Я не хочу быть помехой, — произнес мужчина. — Тебе необходимо общаться с друзьями. Наши занятия не должны отвлекать тебя от настоящей, реальной жизни. В учении заключена не вся наша жизнь. И не знания делают нас по-настоящему счастливыми.
— Это не из-за тебя… Ты не отвлекаешь меня! Просто она что-то скрывает от меня. Что-то важное. А я так хочу быть её подругой. Я не хочу знать личные тайны, секреты… Мне просто хочется знать, кто она такая на самом деле. И я бы ни с кем этим не поделилась, сохранила её секрет… Но как я могу быть с ней искренней, если даже не знаю…
— Настоящее ли её имя? — продолжил за меня Шадар, когда я замолчала.
— Да, — прошептала я.
— Оно настоящее.
— Откуда ты знаешь?!
— Таир эна Ланабэль, я знаю очень многое обо всех, кто находится здесь. И даже то, что они хотят скрыть от других.
— Обо всех?.. И обо мне? — уточнила я робко.
— Да. Но у тебя нет тайн.
Я нервно сглотнула, опустив взгляд. Получается, Шадар знает о моём женихе… Беда! Кошмар! И трагедия… Я тут уже планы строила, как завоевать его внимание и любовь, напрочь забыв про Марка. А мужчина прекрасно знает, что у меня есть жених. И что он обо мне подумал, когда я ему едва в любви не признавалась и падала в объятия? Ой, как стыдно-то! Как жаль, что я не могу увидеться с Марком. Я бы наконец-то разорвала помолвку. А так придется писать письмо… которое я не смогу отправить! Везде засада!
— Знаешь, — пока я сокрушалась, мужчина задумчиво произнес, — не всегда правда несёт нам благо. И далеко не всегда мы скрываем что-то только по своему желанию.
— Я понимаю. И я не просила рассказать мне всё…
— Ты молода, твои мотивы мне предельно понятны и объяснимы. И я мог бы рассказать тебе, кто она. Но, уверен, ты бы хотела узнать это от неё самой. В этом и заключается твоё желание: чтобы она была с тобой искренней.
И снова он был во всём абсолютно прав. Будто Шадар знал меня лучше меня самой. Я и правда хотела, чтобы она просто доверилась мне. Так, как я ей.
— Да, я хочу, чтобы она сама рассказала.
— Тогда подожди ещё немного. И не требуй бльшего, чем она расскажет. Не торопи и не оттолкни её. Она твой друг. Потом ты поймешь, почему она скрывала это от тебя.
— Спасибо, — искренне поблагодарила мужчину, вновь удивляясь его уму и мудрости. И тому, что даже для сложных вещей, что я не могла и мысленно сформулировать, он легко подбирал нужные слова.
Остаток пути до главного здания мы шли молча. И только в самом конце, буквально перед парадным входом в здание, я нехотя отпустила его руку, когда стали появляться в поле зрения первые адепты, тоже пропустившие завтрак.