Повелитель теней

Верещагин Петр

Хохот Эанора напоминал небольшое стихийное бедствие. Зажав уши и цепляясь за что попало, Инеррен мысленно пожелал ящеру столь же бурных ощущений в недалеком будущем.

– Вот это мне действительно по душе! – весело проревел дракон, расправляя перепончатые крылья. – Залезай!

Инеррен не без труда вскарабкался на шею ящера и крепко прижался к черной чешуйчатой шкуре. Летать с помощью заклятий – это одно дело, а летать сидя на шее у дракона, который к тому же любит порезвиться в воздухе, – это, вероятно, почище, чем плавать в бурю на маленькой лодке.

Темные

скалы Ассата были сейчас усеяны крупными пятнами различных цветов – белые, зеленые и красные, желтые и синие, фиолетовые и оранжевые, черные и лазурные, летающие ящеры всех девяти кланов собрались здесь по зову Эанора – лучшего бойца Черных, волею случая ставшего предводителем Крылатого Народа.

– Вы все слышали, что произошло и почему, – сказал черный дракон, завершив зловещее описание гоблинского ритуала. – Вы знаете также, кто виноват. И все мы прекрасно понимаем, что виновник остался бы безнаказанным… Но, к счастью, среди нас есть тот, кто разрешил эту проблему. Хотя он и не принадлежит к Крылатому Народу, я считаю, что мы должны хотя бы выслушать его.

Чародею еще не приходилось держать торжественную речь перед тысячами драконов. Но все когда-нибудь случается впервые…

– Драконы! Я принадлежу к племени, которое появится в Четрании лишь несколько веков спустя, – к людям. Я пересек время именно для того, чтобы отразить смертельную опасность. Но мое сердце не может смириться с тем, что основной виновник Черной Бури, едва не обративший весь мир в пепелище, останется безнаказанным. Я не боюсь назвать твое Имя, Гарросдан, Бог Войны! – Инеррен сделал торжественную паузу. – Не истрать я всей своей силы, я бы сам бросил тебе вызов! Но сейчас ты много сильнее и, безусловно, победил бы меня. Потому, – он вновь повернулся к драконам, которые напряженно внимали странно и порою дико звучащим словам, – теперь именно ВЫ, Крылатый Народ, можете сказать свое слово. Обратитесь с жалобой к вашему покровителю, Вердану, – и тогда сами Боги будут заниматься делами преступившего их собственные законы!

Строго говоря, чародей сомневался в самом существовании подобных законов. Как он понял после общения с Рэйденом, Девять Богов Четрании были всего лишь юнцами, впервые получившими самостоятельное дело. Впрочем, не говорить же этого драконам…

Тем более, что план Инеррена состоял из двух частей!

– Если же Боги станут покрывать твои дела, Гарросдан, – прокричал чародей в безмолвные небеса, – то ты заплатишь гораздо большим! Крылатый Народ! Поклянитесь, что, если Бог Войны не получит справедливого взыскания, вы будете уничтожать все его творения, начиная с гоблинов!

Нет созданий – нет и создателя. Не станет гоблинов – Гарросдану также придется уйти или срочно принимать меры по сотворению новой расы, с которой неизбежно случится то же самое – кто может противостоять объединенной мощи драконов?

Вдруг – словно само солнце сошло с небес и опустилось на землю. Инеррен заслонил глаза рукой, но даже кожей он чувствовал нестерпимо яркий свет.

– ТВОЯ ЖАЛОБА ПРИНЯТА, – сказал Некто, облаченный в золотой свет. Голос походил на тот, что чародей некогда слышал в Обители Туманов, но тон был совершенно другим. Тот будто забавлялся, этот же исполнял свою работу.

– Благодарю тебя, – поклонился Инеррен. – Лорд Вердан, если не ошибаюсь?

– ВЕРНО. ЧЕЙ ТЫ?

– Я – из другого времени, – честно ответил чародей. Лгать незачем, когда правда – куда более действенное оружие. – Поэтому я не мог обратиться к своему покровителю. Скоро я покину этот мир и не потревожу ни Богов, ни их создания своими знаниями о грядущем.

– ХОРОШО, – заключил Бог Золота и вновь вернулся на небеса (точнее говоря, в Огненные Сферы, где и находится недостижимая для смертных Обитель Богов).

На прощанье Инеррен – не без помощи Эанора – вырезал на прочной плите, установленной на месте этой встречи, памятную надпись:

Воздайте почести драконамВ поступках, мыслях и словах.Их мощь легла в тот день заслономНа четранийских рубежах,Когда решает взмах крыла,Жить миру – иль сгореть дотла.

Правда, кто-то в ином мире и в иной ситуации уже говорил подобное, даже почти в тех же самых словах, – но разве это имело значение? Важны сами слова, а не их автор.

Черному ящеру на мгновение показалось, будто чародей несколько преувеличил заслуги Крылатого Народа. Но тут же это чувство прошло, ибо драконы уже тогда реагировали на лесть…

Эанор отнес его на тот утес, где Инеррен впервые оказался при перемещении сквозь время. И мысли, которые он так долго прятал в самой глубине сознания, наконец вырвались на свободу.

Одно заклинание. Использовать ли его для обратного перемещения, чтобы потом весь остаток жизни влачить жалкое и никчемное существование? Магия – это все для чародея, жизнь без нее теряет всякий смысл.

А если он попробует что-либо иное, то навсегда останется в этом чужом для него времени. Ведь в Четрании не было и нет сильных источников энергии. Эх, Источник! Будь только у него Ключ…

Но Ключа нет. Он дал обещание забыть – и исполнил его. Инеррен знал, что некогда владел им, знал, что способен получить Ключ еще раз, но от этого знания толку не было.

Даже посох его, и тот остался где-то в Стране Золотого Покоя…

Посох!

Слово сработало, словно спусковой крючок арбалета. Стрела блестящей идеи, возникшей у чародея в тот момент, когда Рэйден потребовал от него Клятвы Забвения, наконец-то поразила цель.

Победно улыбаясь, Инеррен вскинул руки и, отчетливо выговаривая каждую руну, произнес:

Тянутся, тянутся нити судьбы,Петляя в долинах времен.Час наступил для великой борьбы —Явись ко мне, Звездный Дракон!

Яркий лазурный луч ударил в камень рядом с ним, разбрасывая искры – ярко горящие, но не обжигающие. Сияние померкло, когда чародей протянул руку к лучу и коснулся знакомого посоха, отполированного его ладонями. Четыре с половиной фута темно-зеленого дерева, которое венчала полураскрытая драконья пасть. Желтые глаза взволнованно мерцали и играли зелеными искрами.