Повелитель желания
Шрифт:
– Дядя Оливер, я понимаю, как ты волновался за меня, и благодарна тебе, но не стоит снова и снова перебирать невеселые подробности. Что случилось, то случилось. Теперь все кончено. Он не сделал мне ничего дурного и, по правде говоря, был очень добр…
– Не сделал ничего дурного? Клянусь Богом, девочка, как ты можешь защищать этого дикаря-араба?
– Он не араб, – сквозь зубы процедила Алисон. – И не дикарь. Этот человек гораздо цивилизованнее многих европейцев, которых я знаю, включая и тебя, дядя. Кроме того, он аристократ
Выслушав страстную речь племянницы, Оливер хищно прищурился. Алисон, немедленно поняв свою ошибку, прикусила язык. Она выдала гораздо больше, чем намеревалась, судя по внезапно насторожившемуся дяде. Прошло несколько напряженных минут, прежде чем он заговорил снова:
– Надеюсь, мы говорим не о Николасе Стерлинге? Или все-таки о нем?
Выражение лица Алисон послужило достаточным доказательством его правоты, несмотря на то, что девушка по-прежнему все отрицала:
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
– А по-моему, понимаешь, – медленно выговорил Оливер, во взгляде которого смешались разочарование и гнев. – Чего я не возьму в толк, так это почему ты лжешь мне?
И, печально покачав головой, добавил:
– Ты никогда раньше не лгала мне, девочка.
Алисон молча смотрела на дядю, сгорая от стыда. Оливер снова грустно покачал головой.
– Я вот уже много лет дружу с герцогом Морлендским и достаточно хорошо наслышан об его внуке, чтобы понять, в чем дело. Мальчик – наполовину англичанин, однако отказался от титула и наследства, чтобы вести жизнь дикаря. Морленд сам рассказывал мне об этом. Ты знаешь герцога… мы нанесли ему визит в тот месяц, когда я привез тебя из Индии. Ты помнишь?
– О да, – подумала Алисон. Она прекрасно помнит тот день, когда впервые встретила Николаса… Джафара.
Дядя, очевидно, не ожидал от нее ответа, поскольку продолжал размышлять вслух:
– Этот Стерлинг… если мы в самом деле говорим об одном и том же человеке…
Постепенно задумчивое выражение сменилось гневным. Щеки Оливера покраснели.
– В таком случае он прекрасно осознает всю степень зла, которое причинил тебе. Любой англичанин, хотя бы в малейшей мере претендующий на благородство, зная, что он скомпрометировал молодую леди, обязан предложить ей защиту имени и, как правило, просит ее руки.
– Но он не англичанин, – едва слышно пробормотала Алисон. – И если бы хотел жениться, не стал бы молчать.
– Мне совершенно безразлично, чего он хочет! – взревел Оливер, вскакивая. – Клянусь Богом, он женится на тебе, даже если мне придется собственноручно тащить его к алтарю!
– Нет! – вскрикнула Алисон, словно раненое животное. Серые глаза тоскливо блеснули.
Дядя недоуменно уставился на нее.
– Да что же происходит, Алисон? Почему ты так его защищаешь? Этот человек терроризировал тебя… ранил Оноре… погубил твое доброе имя… репутацию. Не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы он ответил за все?
– Потому что, – заикаясь, пролепетала девушка, – французская армия отправится на поиски… и если его найдут, обязательно убьют ! Вот почему!
Оливер потрясение молчал. Слезы текли по лицу племянницы, искренние и горькие. Она, в отличие от других женщин, никогда не впадала в истерику, чтобы добиться своего, но сейчас…
– Пожалуйста, дядя, обещай, что никому ничего не расскажешь. Пожалуйста! Умоляю тебя, оставь все это.
Шагнув к Алисон, Оливер взял ее за руки и крепко сжал.
– Хорошо, девочка, – беспомощно кивнул он. – Если это так много для тебя значит, я согласен.
– Да, это очень много значит для меня.
Встреча с Эрве де Бурмоном была куда более болезненной и трудной. Алисон послала Чанда с запиской к полковнику, уведомляя о своем благополучном возвращении и прося его заехать при первой возможности. Потом она переоделась в лучшее платье и стала ждать. После стольких недель, проведенных в свободных простых восточных одеяниях, она чувствовала себя крайне неловко в нижних юбках с оборками, сорочке, панталонах и жестком корсете, обязательных для англичанки-аристократки. Однако ради Эрве она была готова даже на это.
Не прошло и часа, как лакей доложил о его приезде. Алисон ждала полковника во дворе. При его приближении она поднялась со скамьи, но тут же, поколебавшись, остановилась, Эрве тоже замер. Воцарилось долгое тяжелое молчание.
– Алисон… – наконец тихо, устало выдохнул Эрве.
Ей показалось, что полковник выглядит старше. И измученным. В углах рта появились глубокие морщины, которых раньше не было. Более того, в глазах его застыла печаль.
Забыв о заранее приготовленной речи, она просто, от всего сердца сказала:
– Мне очень жаль, Эрве.
Он резко качнул головой.
– У тебя не должно быть причин сожалеть о чем-то. Ты не виновата в этом проклятом…
Осекшись, он почти беззвучно добавил:
– В том, что этого человека сжигает жажда мести.
– Неправда. Часть вины лежит и на мне. Вы предупреждали меня об опасности и пытались помешать мне ехать.
– Но я никогда не предполагал, что этот безумец изберет своей мишенью тебя. Ты должна верить мне.
Алисон воздержалась от упоминания о том, что Джафар не похож на безумца.
– Верю, – спокойно кивнула она, и Эрве, словно не в силах вынести ее взгляда, отвел глаза.
– Это я должен просить у тебя прощения.
– Нет. В том, что случилось, нет твоей вины.
Последовала долгая пауза, и Эрве, яростно тряхнув головой, спросил:
– Что он успел рассказать тебе?
Алисон не собиралась рассказывать подробности своего похищения, чтобы не повторить ту же ошибку, что уже успела сделать, рассказав обо всем дяде.
– У него были причины взять меня в плен и повод для мести. Он рассказал мне о гибели своих родителей от руки вашего отца.