Повелители Марса

Макнилл Грэм

— Этот момент регистрируют, — ответила Павелька. — Большим количеством способов, чем вы можете представить.

— Я не это имею в виду.

— Я знаю.

Робаут покачал головой, раздражённый буквальностью Павельки, но прежде чем он продолжил попытки убедить магоса, что она упускала суть, воздух расколол оглушительный грохот звуковой волны и рёв двигателей.

— Что за…? — начал он, одновременно с тем, как множество аварийных сигналов вспыхнули на диспетчерских вышках посадочных площадок и многочисленные струи пара вырвались в небо, предупреждая

приближающийся корабль о несанкционированном отклонении от курса.

— Что это? — спросил Адара, прикрыв визор перчаткой, чтобы лучше рассмотреть пятно чёрно-белого цвета над сверкающими пиками азотных ледников.

Ревущий корабль исчез из вида, но Робаут точно знал, что это было.

— Это — «Громовой ястреб», — сказал он. — Проклятые Храмовники идут впереди нас!

— Похоже, ревность крестоносцев распространяется на исследовательские путешествия не меньше чем на военные кампании, — заметила Павелька.

— Чёртов Танна, — выругался Робаут. — Архимагос Котов обещал нам право первого прохода.

— Не похоже, что Храмовники знают это, — сказал Адара.

Робаут расстроенно ударил кулаком по панели управления. Проделать весь этот путь только для того чтобы кто-то другой первый достиг места назначения было непросто обидно, а являлось тяжёлым ударом по всему, чего он собирался достичь.

— Заключение: Думаю любое разочарование, которое вы испытываете, скоро пройдёт, — сказала Павелька, осматривая посадочные площадки.

— О чём ты говоришь?

Павелька указала за его плечо. — Потому что выходят сухопутные левиафаны.

* * *

Прошло много лет с тех пор, как Танна управлял «Громовым ястребом», но полученные на полях битв знания вернулись, едва он сел в кресло пилота. Сквозь поляризованное бронестекло кабины открывался изумительный вид: великолепное небо блестящего северного сияния, высокие ледники замороженного азота и клубившиеся штормы испарений. Отмели переохлаждённого тумана вздымались в непредсказуемых атмосфериках и ослепительные лучи света вырывались из водопадов газа.

Он сохранял высокую скорость десантно-штурмового корабля после того как вышел из боевого пикирования, проигнорировав повторяющиеся требования из контрольных бункеров Механикус восстановить электромагнитную привязь. Дух-машина «Барисана» отклонял все приказы, и Танна усмехнулся, представив изумлённых и пытавшихся понять, что произошло магосов, весь полётный график которых рухнул.

Адептус Астартес не подчиняются приказам других, не сейчас и никогда. Он позволил «Барисану» следовать на электромагнитной привязи до входа в атмосферу, а затем вернул управление. Вызывала смех сама мысль Механикус, что они могут подчинить гордый корабль Чёрных Храмовников.

— Как давно вы в последний раз управляли десантно-штурмовым кораблём, сержант? — спросил Ауйден, усевшись в кресло второго пилота и положив руки на вспомогательную контрольную панель.

— Шестьдесят лет назад, плюс-минус, — ответил Танна.

— Плюс-минус? Такая

неточность не похожа на вас.

— Хорошо: шестьдесят восемь лет, пять месяцев и три дня.

— А, это заставляет меня чувствовать себя намного лучше во время полёта с почти нулевой видимостью в тумане на малой высоте над разрушающейся планетой, — сказал Ауйден, кивнув на панель авионики, где почти каждый экран шипел статическими помехами и показывал противоречивые данные ауспика. — Разумеется, вы знаете куда направляетесь?

— Полученная от Механикус информация содержит примерное местоположение.

Ауйден постучал по бесполезному экрану. — Примерное?

Танна кивнул. — Неужели будет сложно найти что-то столь огромное, как космический корабль?

Он посмотрел на Ауйдена и несмотря на предостережения, сержант понял, что апотекарий согласен с его решением не подчиниться приказам Механикус и первыми достигнуть «Томиоки». Быть Чёрным Храмовником — значит неустанно расширять границы Империума и покорять обнаруженное во имя Императора. Ауйден понимал это, как и каждый воин на борту «Барисана».

— Сюркуфу это не понравится, — заметил апотекарий.

— Сюркуф — смертный, мы — Адептус Астартес. Скажи, кто больше имеет прав находиться в авангарде этого крестового похода?

Ауйден кивнул и замолчал, потому что Танна увеличил мощность двигателей и набрал высоту, уклоняясь от десятикилометрового гейзера из жидкого азота. Ледяная крошка хлестнула по кабине, и Танна внимательно следил за температурой двигателя. Реакция «Барисана» на команды уже стала медленной, потому что замороженные газы покрыли льдом передние кромки крыльев и рулевые поверхности. Сержант перенаправил выхлопные газы вдоль крыльев, плавя лёд, но окружающая среда оставалась неумолимой.

— Сколько ещё до «Томиоки»? — спросил Ауйден.

— Неизвестно, но точно недолго, — ответил Танна, направляя корабль между двумя высокими горами распадающегося льда. — Судя по исходным данным Котова, предположительно флагман Телока находится не далее чем в шестидесяти километрах от посадочных площадок. Дальномеры авионики не функционируют, но, по моему мнению, она прямо за этой долиной.

Ауйден поднялся из кресла второго пилота. — Тогда я подготовлю воинов.

Танна рискнул оглянуться и сказал. — Механикус не сильно отстанут от нас, Ауйден. Я просто хочу убедиться, что здесь безопасно, пока они не появятся.

— Ясно.

Танна вернулся к полёту и направил «Громовой ястреб» в узкую долину. Среди облаков замерзающего тумана и ослепительно сиявших азотных ледников он увидел, что в долине возвышается множество блестящих кристаллических башен, напоминавших огромные колонны какого-нибудь разрушенного храмового комплекса Старой Земли. Мерцающие изумрудные молнии танцевали в дымке между кристаллическими шпилями, ни один из которых не был меньше двадцати метров толщиной, и ветви отвратительного света лизали конические навершия, словно шипящее пламя перегоревших электросвечей.