Повелители стрел
Шрифт:
Глаза Чингиса широко распахнулись от удивления, когда шаман воткнул нож себе в руку. Тонкое лезвие пронзило предплечье, но Кокэчу словно не ощущал боли. Чингис завороженно смотрел, как черное острие ножа прорвало кожу и показалось с другой стороны. Кокэчу медленно, почти лениво, моргнул и вытащил нож.
Он проследил за взглядом Чингиса. Тот пристально рассматривал надрез на руке шамана. Кокэчу глубоко вдохнул и ощутил, как транс, подобно льду, сковал все тело.
— Видишь ли ты кровь, повелитель? — прошептал
Чингис нахмурился. Не вложив меч в ножны, он шагнул вперед и потрогал овальную рану корявым пальцем.
— Нет. Полезное умение, — одобрительно проворчал он. — Ему можно научиться?
Кокэчу улыбнулся. Страха больше не было.
— Духи спускаются только к избранным, повелитель.
Чингис кивнул и отшатнулся. Даже на холодном ветру от Кокэчу разило как от старого козла, вдобавок воин никак не мог понять, почему эта странная рана не кровоточит. Хмыкнув, он вытер лезвие меча и сунул его в ножны.
— Я дарю тебе год жизни, шаман. Вполне достаточно, чтобы показать, чего ты стоишь.
Кокэчу упал на колени, уткнувшись лицом в землю.
— Ты великий хан! — По покрытым пылью щекам побежали слезы. Он почувствовал, как уходят, перешептываясь, духи, и опустил рукав халата пониже — чтобы скрыть быстро расплывающееся пятно крови.
— Да, — ответил Чингис и посмотрел на войско, ждущее его возвращения. — Мир еще узнает мое имя.
Чуть помолчав, хан заговорил снова — так тихо, что Кокэчу пришлось напрячь слух.
— Сейчас не время смерти, шаман. Мы один народ, и между нами больше не будет сражений. Я призову всех. Нам покорятся города, мы проскачем по новым землям, которые станут нашими. Женщины будут рыдать, и я буду радоваться их стенаниям.
Он посмотрел на распростертого на земле Кокэчу и нахмурился.
— Ты будешь жить, шаман. Я сказал. Поднимись с колен и следуй за мной.
У подножия холма Чингис кивнул своим братьям, Хачиуну и Хасару. За годы, прошедшие с того времени, как началось объединение племен, они обрели немалую власть, но были все еще молоды, и Хачиун радостно улыбнулся подошедшему брату.
— Кто это? — спросил Хасар, рассматривая Кокэчу в потрепанном халате.
— Шаман найманов, — ответил Чингис.
К ним подъехал еще один всадник и спешился, не отводя глаз от Кокэчу. Арслан был когда-то в найманском племени кузнецом, и Кокэчу его сразу узнал. Шаман вспомнил, что этот человек — убийца, которого приговорили к изгнанию. Неудивительно, что он стал одним из доверенных Чингиса.
— Я тебя помню, — сказал Арслан. — Значит, твой отец умер?
— Много лет назад, предатель, — процедил Кокэчу, задетый презрительным тоном.
Он вдруг впервые осознал, что потерял влияние, которого добился с таким трудом. Мало кто из найманов осмеливался посмотреть ему в глаза без боязни быть обвиненным в измене. Кокэчу,
Чингис наблюдал за стычкой не без удовольствия.
— Эй, шаман! Не обижай самого первого воина, который пришел под мои знамена! Больше нет найманов, нет племенных связей. Я собрал всех в один народ.
— Мне было видение об этом, — немедленно отозвался Кокэчу. — Ты благословен духами.
Лицо Чингиса посуровело.
— Не слишком действенное благословение! Войско, которое ты видишь перед собой, я собрал силой и умением. Даже если духи наших предков и сопровождали нас, я их не заметил.
Кокэчу моргнул. Хан найманов был доверчив и легко поддавался внушению. Повлиять на молодого хана будет не так-то просто. И все же как хорошо дышится, подумал шаман. Он жив, а всего лишь час назад казалось, что смерть неминуема.
Чингис обернулся к братьям, забыв о Кокэчу.
— Новые воины принесут клятву сегодня вечером, на закате, — сказал он Хасару. — Размести их среди других, пусть почувствуют себя не побежденными, а частью единого целого. И продумай все как следует, не хватало еще получить нож в спину.
Хасар кивнул и поскакал сквозь толпу воинов к бывшим врагам, которые все еще стояли на коленях.
Кокэчу заметил, как Чингис и его младший брат Хачиун обменялись улыбками. То, что эти двое — большие друзья, не ускользнуло от внимания шамана, и он старательно запоминал все увиденное и услышанное, ведь даже самая незначительная мелочь могла пригодиться в будущем.
— Мы победили союз племен, Хачиун! Разве я не говорил, что так и будет? — произнес Чингис, хлопая брата по спине. — Твоя тяжелая конница подоспела как раз вовремя.
— Как ты меня научил, — отозвался Хачиун похвалой на похвалу.
— Теперь, с новыми людьми, наше войско покорит всю степь, — заметил Чингис, улыбаясь. — Пришло время отправляться в путь.
На мгновение он задумался.
— Хачиун, отправь гонцов в степь. Пусть разыщут все кочевья, даже самых захудалых родов, и велят племенам собраться следующей весной у реки Онон, возле черной горы. Там на равнине хватит места для тысяч людей. Оттуда мы и начнем поход.
— Что должны говорить гонцы? — спросил Хачиун.
— Пусть передадут всем, что Чингис зовет их на курултай, — ответил старший брат. — Никто не сможет устоять против нас. Те, кто не присоединится ко мне, проведут остаток жизни, высматривая на горизонте моих воинов. Пусть посланцы так и скажут.
Чингис удовлетворенно оглянулся. За семь лет ему удалось собрать десятитысячное войско. С людьми из побежденных племен оно станет почти в два раза больше. Чингис знал, что в степях не осталось никого, кто мог бы противостоять ему. Он посмотрел на восток, представляя раздувшиеся от богатств города империи Цзинь.