Повелители стрел
Шрифт:
Джучи и Чагатай переглянулись, бросая вызов друг другу. Джучи пожал плечами, нимало не стесняясь, скинул одежду, вошел в реку и целиком погрузился в воду. Чингис видел, что сын, теперь уже мускулистый подросток, дрожит от холода. Джучи не сводил глаз с брата, словно сомневался в его смелости. Похоже, он не замечал отца, не думал о его словах.
Чагатай презрительно фыркнул и торопливо разделся. Угэдэю было всего шесть. Он тоже начал снимать одежду. Бортэ поднялась на ноги, чтобы подозвать мальчика.
— Пусть войдет в воду, — сказал Чингис.
«Я не дам третьему сыну утонуть, — подумал хан, — но и не стану
— Нет, Толуй, не сегодня. Может, в следующем году. Стой на берегу и слушай.
Не скрывая облегчения, малыш завязал кушак тугим узлом и улыбнулся отцу. Чингис подмигнул, и лицо Толуя расплылось в широкой ухмылке.
Джучи нашел у берега небольшой омут, где вода стояла неподвижно. Вместе с остальными братьями он смотрел на отца и вдруг ушел под воду с головой и смог восстановить дыхание только спустя несколько секунд. От холода у Джучи стучали зубы, он изо всех сил стискивал челюсти, старался унять дрожь, его темные глаза были широко распахнуты. В тысячный раз Чингис задался вопросом: его ли это сын? Не зная ответа, хан не мог любить Джучи как остальных детей. Иногда сомнения почти исчезали — Джучи рос высоким и крепким, но Чингис все равно искал в его лице черты татарского насильника, того, чье сердце он съел в отместку. Чингис не мог заставить себя полюбить это лицо с черными глазами, когда у него самого глаза были желтые, как у волка.
— В ледяной воде ребенок впадет в оцепенение за шестьсот или семьсот ударов сердца. Взрослый продержится не намного дольше. Тело начнет умирать постепенно, с ладоней и ступней. Вы почувствуете, как они немеют и отказываются повиноваться. Мысли станут медленными и тягучими. Если пробыть в воде еще чуть-чуть, вам не хватит сил или желания выйти на берег.
Чингис замолчал, глядя на сыновей. У Джучи посинели губы, но мальчик не издал ни единого звука. Чагатай боролся с холодом, его руки и ноги двигались под водой. Взгляд Чингиса остановился на Угэдзе, который старательно подражал старшим братьям. Ему было труднее всех, его зубы выбивали дробь. «Может, отправить его на берег?» — подумал Чингис. Нет, Есугэй, его отец, держал их в воде до тех пор, пока маленький Тэмуге не потерял сознание и чуть не утонул.
— Не показывайте своих чувств, — обратился Чингис к детям. — Я хочу увидеть самообладание, с которым вы будете глядеть в лицо глумящимся врагам. Помните, они тоже боятся. Если вам когда-нибудь казалось, что в мире воинов никто, кроме вас, не трусит, знайте — все остальные ощущают то же самое. Помня об этом, вы скроете свой страх и заставите недруга опустить взгляд.
Трое мальчишек изо всех сил пытались не выказать страха и боли, а на берегу маленький Толуй сосредоточенно копировал выражение их лиц.
— Дышите медленно, через нос, чтобы замедлить биение сердца. Плоть слаба, но вы не должны слушать, как она взывает о помощи. Я видел человека, который пронзил свое тело ножом, и не упало ни одной капли крови. Обретите подобную силу духа в дыхании, и пусть ничего не отражается на ваших лицах.
Джучи понял сразу, его прерывистое дыхание стало медленным
— Ваше тело похоже на животное, за которым нужно присматривать, — сказал он сыновьям. — Оно требует пищи, воды, тепла, а также избавления от боли. Научитесь владеть собой, и вы заставите его замолчать.
Мальчики почти окоченели, и Чингис решил вытащить их из воды. Хан думал, ему самому придется вытаскивать замерзших сыновей на берег, и встал на ноги, чтобы взять на руки первого. Но Джучи поднялся вместе с ним, его тело порозовело от прилива крови. Взгляд мальчика неотрывно следил за отцом, который прикоснулся к руке Чагатая, не желая поднимать второго сына после того, как Джучи встал сам.
Чагатай вяло пошевелился, его глаза затуманились. Он посмотрел на Джучи и, увидев, что тот стоит, стиснул зубы и с трудом встал, скользя по глинистому дну. Чингис чувствовал, что сыновья не выносят друг друга, и невольно вспомнил Бектера, брата, которого убил много лет назад.
Угэдэй не мог вылезти сам, и сильные руки отца вынесли его на берег — обсохнуть на солнце. Вода струилась по телу Чингиса, когда он выходил из реки, жизнь возвращалась в закоченевшие члены приливом энергии. Джучи и Чагатай вышли вслед за ним, встали рядом, хватая воздух открытыми ртами и чувствуя, как оживают руки и ноги. Под испытующим взглядом отца мальчики вновь собрали все силы, чтобы сохранить самообладание. Их тела сотрясала дрожь, однако они стояли, выпрямившись, в лучах солнца, смотрели на отца и не решались заговорить — сильно стучали зубы.
— Разве холод убил вас? — спросил Чингис.
Есугэй когда-то задал такой же вопрос, и Хасар рассмешил отца, ответив: «Почти!» Его собственные дети промолчали, и Чингис вдруг понял, что между ним и сыновьями нет той дружбы, что связывала его с Есугэем. Хан дал себе слово, что будет проводить с мальчиками больше времени. Тангутская принцесса зажигает огонь в крови, однако нужно чаще пренебрегать зовом плоти, пока сыновья взрослеют.
— Тело не владеет человеком, — сказал Чингис не столько им, сколько себе самому. — Подобно глупому животному, оно не знает о поступках людей. Оно всего лишь повозка, которая несет вас по жизни. Управляйте им силой духа и медленным дыханием через нос, когда оно требует, чтобы вы, как собака, хватали ртом воздух. Если во время битвы в тело вонзится стрела и боль покажется невыносимой, сдержите ее — тогда, прежде чем упасть, вы сумеете отплатить врагам смертью.
Хан посмотрел на склон горы, словно возвращаясь в мыслях к тем невыразимо далеким и счастливым дням.
— А сейчас наберите в рот воды и бегите до вершины вон того холма, а потом назад. Когда вернетесь — выплюнете воду, чтобы доказать, что дышали правильно. Кто прибежит первым — получит еду. Остальные будут голодными.
Не совсем честное испытание — Джучи был старше, а в таком возрасте даже один год имеет значение. Впрочем, отец не подал виду, пока мальчики обменивались взглядами, соотнося свои силы. Бектер тоже был старше, но Чингис обогнал его, оставив задыхаться на склоне. Он надеялся, что и Чагатай сумеет победить.