Повелительница неживых
Шрифт:
Анатольо в мыслях сокрушался: «Разъехались! Бросили землю предков, неблагодарные! Но я остался! Меня не пугают ваши страхи!» Он даже гордился тем, что не поддался общей панике, он всегда придерживался принципа: «Мой дом – моя крепость».
Старик медленно дошел до ворот, но закрывать на запоры сразу не стал. Ему захотелось выйти на улицу. И он шагнул за пределы своей крепости…
Соседские дома показались ему как-то враз постаревшими, обветшалыми, сгорбившимися. Старику даже почудилось, что не дома это, а дети, внезапно оказавшиеся сиротами. Он же не хотел бросать свой дом, в который было вложено столько душевных сил. Такой поступок казался ему предательством.
Пробурчав в седые усы что-то нечленораздельное, он сгоряча плюнул на землю, и собрался уходить. Только вдруг остановился…
Возле лавки, на которой он любил частенько сидеть по вечерам и наблюдать за суетой соседей, лежал большущий серый камень. Старик сразу понял, принести его сюда один человек не смог бы. Он также знал, что соседи не стали бы портить с ним отношения, притащив сюда камень. К тому же они попросили его присматривать за их домами.
– Откуда ты взялся на мою голову? – проворчал Анатольо. Он вдруг решил, что это проделки отверженных. Он посмотрел в конец улицы, где располагался дом Шамана, и погрозил кулаком, а затем ткнул палкой в камень. Палка до половины проткнула камень, так что Анатольо едва не упал от неожиданной потери равновесия. Он резко выдернул палку и, чертыхаясь, попятился к воротам.
– Вот дела, кому скажу, не поверят…
Он с особой тщательностью запер ворота, убедившись в надежности запоров, зашел в дом, закрыл двери на щеколду, и закурил.
До самой темноты он смотрел в окна, и замечал то, чего не видел раньше: следы выжженной травы перед соседскими домами, и камни, ползущие к его дому. Это было страшно. Ему чудилось их шуршание…
Вдруг кто-то поскреб в дверь.
Старик вздрогнул и оторвался от окна. Затем подкрался к двери, и шепотом спросил:
– Кто там?
– Мяу – у… – отчаянно прокричала кошка.
– Кыш отсюда!
Но кошка не уходила, она скреблась и мяукала. Ей тоже было страшно и хотелось жить. Анатольо отпер дверь, слегка приоткрыл ее. Кошка пулей влетела внутрь, и дверь ту же за ней захлопнулась.
Старик оценивающе посмотрел на незваную гостью.
– Что уехали твои хозяева, а тебя оставили?
Кошка была белая с большим рыжим пятном на голове. Она нервно водила по сторонам ушами и дергала хвостом.
– Ладно, оставайся, – улыбнулся старик. – Вдвоем все ж таки веселее.
– Мяу, – ответила кошка, и принялась чиститься.
Старик подошел к окну.
– Смотри, как они ползут… – проговорил он кошке.
Та муркнув прыгнула на подоконник и, увидев камни, зашипела, изогнув дугой спину.
– Не нравится? Мне тоже. Давай закроем шторы. Они недостойны нашего внимания.
Закрыв шторы и выкурив сигарету, старик лег спать.
***
– Проходи, – пригласила Лера своего друга Шерла.
Шерл держал в руке объемный рюкзак.
– Я поесть захватил на пару дней, – объяснил он, переступая порог. – А у тебя здесь ничего…
– Жить можно.
– Миришка уехала с родителями, знаешь об этом?
– Я с ней перед отъездом разговаривала. Она адрес дала.
– Получается, во всей деревне остались только я, ты и старик Анатольо. И чем займемся?
Лера, прищурившись, взглянула на него.
– Ты это о чем?
– Ну… может визор посмотрим?
– Включай, – разрешила Лера, и ушла на кухню, готовить бутерброды.
– Лер, твой любимый сериал идет, – крикнул Шерл.
– Сейчас иду! Не переключай.
Шум во дворе вынудил ее оторваться от работы, и выглянуть в окно. Там, поддавшись панике, беспрерывно кудахча, носилась черная курица. Лера сразу поняла, в чем причина такого поведения, увидев ползущий по траве камень. Она так и застыла с ножом в руке.
У курицы были подрезаны крылья, и взлететь она не могла.
– Шерл, иди сюда! Смотри!
Шерл прибежал на ее зов, заподозрив по ее голосу, что происходит что-то необычное.
Оба замерли у окна, наблюдая, как камень приближается к курице.
– Ей надо помочь, – взволнованно сказала Лера.
– Не успеем.
Курица просунула голову под ворота, но пролезть не смогла, уж слишком быстро рядом оказался камень. Он накатил на птицу, и подмял ее под собой. На другой стороне ворот осталась лежать лишь безмолвно шевелящая клювом и моргающая глазами голова курицы. Когда последние капли крови вытекли из разрезанной пополам шеи, голова перестала шевелиться.
– Что происходит? – глаза Леры расширились от ужаса, а лицо стало очень бледным.
– Камни ожили…
– Они съедают все живое, а если доберутся до нас?
– Только без паники. Мы сейчас закроемся на все запоры, и ни одна мышь не проскочит.
Шерл бросился закрывать двери.
– Думаешь, они могут проникнуть в дом? – спросила Лера, когда он вернулся.
– Я бы на их месте не стал этого делать.
– Это все она, да? – Лера швырнула нож на стол. – Это ведь она их оживила? Она… конечно же. Я ее ненавижу!
Шерл прижал ее к себе, сказав:
– Успокойся. Мы должны все выдержать.
– Но это жестоко! Как она может?
– В конечном счете, это мы ее создали. И ничего уже не можем изменить. Ведь даже Шаман уступает ей в силе.
Шаман услышал его слова, и ответил, напугав их своим неожиданным появлением:
– Ты прав, Шерл.
– Шаман… – Лера резко отстранилась от Шерла.
– Я едва не поплатился за свою беспечность. Но сейчас разговор не обо мне. Вам нужно срочно, пока не стемнело, уходить отсюда.
– Что происходит? – спросил Шерл.
– Неживые окружили деревню. С наступлением ночи их активность усиливается.