Повелительница радуги
Шрифт:
Наконец-то ей позволили осмотреть себя в зеркало.
– Роза! Как есть роза! – умилилась дама-распорядительница.
Кажется, с сегодняшнего дня Тэис перестанет любить розы. И их вид, и запах. Её уже мутит. Не мешало бы что-нибудь съесть, но тело так плотно перетянуто корсетом, что места не хватало даже для воздуха.
Хотя, осмотрев себя в зеркало, стоило признать, что дамы знали своё дело. На Тэис глядела пусть и не сказочная принцесса, но уж точно не дурнушка. Глаза потемнели и стали гораздо больше. И ресницы у неё, оказывается, длинные, просто раньше они были гораздо
– Вы что? Нанесли на меня краски?
– Милочка, а вы хотели показаться перед людьми бледной немочью? – искренне удивилась дама.
Можно было бы поспорить. Но что бы это дало? Не смывать же. Тем более, и правда, получилось красиво.
В комнату вплыла маркиза Реноа, которая до последнего продолжала опекать невесту племянника. Видимо, его матушка и сестра были заняты последними приготовлениями и приёмом гостей. Тэис даже была за это благодарна будущим родственницам. С некоторыми гостями, вернее, гостьями, встречаться совсем не хотелось. Вредная леди Лаита вчера специально сообщила за ужином, что граф Арбени с семьёй, в том числе и Рангой, уже прибыл.
Тётушка Дайтена придирчиво оглядела невесту, заставила несколько раз обернуться, потом ещё раз обошла кругом и только после этого удовлетворённо кивнула.
– Шейла, ты и твои девочки просто волшебницы. Что могли, вы сделали, – похвалила она женщин.
Мадам Шейла с достоинством приняла похвалу.
Тэис нужно прекратить обижаться и принимать подобные ухищрения, как должное. Похоже, все дамы высшего света ими пользуются, а то ещё и услугами магов-косметологов, и не видят в этом ничего зазорного. Не может быть, чтобы среди высшей аристократии обретали одни лишь красавицы.
Маркиза величественно кивнула, обозначая, что невесту можно выпускать в люди. Только после этого было позволено зайти папе. Войдя, барон Баэрди растерянно огляделся, разыскивая в цветнике дам свою дочь. И не смог удержать удивления, когда к нему подтолкнули самую красивую из них.
– Тэисандра? – его брови непроизвольно полезли вверх. – А ты можешь быть красивой, когда захочешь, – отвесил отец сомнительный комплимент.
Почему-то Тэис подумалось, что сейчас барон сожалеет, что дёшево её продал. В том, что именно продал, она нисколько не сомневалась, иначе откуда бы у него появились давно заложенные усыпанные бриллиантами часы и булавка, которым в своё время повезло не достаться сбежавшей баронессе.
Восхищённый Лион показал оттопыренный большой палец. Сорванец, как есть сорванец. А бабушка не приехала. Нужно будет потом спросить, почему.
Не о том она сейчас думает. Там Дайтен уже ждёт. Тэис положила руку на подставленный локоть и вышла из комнаты. Следующую ночь она проведёт уже совсем в другой спальне. И не одна. Сердце трусливо сжалось. Пусть и с любимым, но всё равно страшно. Как оно произойдёт.
От волнения подвернулась нога.
– Осторожнее! Какая же ты неловкая! – прошипел барон, поддерживая дочь.
Можно было даже не оборачиваться, чтобы ощутить язвительные улыбки на лицах присоединившихся так называемых подружек, среди которых были и Ранга с Лаитой. Кто-то даже фыркнул. Нужно отрешиться от них и от всего, ведь впереди ждёт Дайтен и их совместное счастье.
Небольшая домашняя часовня, в которой должно было состояться бракосочетание, была обильно украшена всё теми же розами. Букеты, венки, гирлянды и иные композиции. Все оттенки белого и розового. Да, красиво, но обилие роз начало утомлять. Определённо, роз Тэис хватит на всю оставшуюся жизнь.
Вся часовня с её убранством и разряженными гостями померкли, как только Тэис увидела своего суженого. Ожидает её возле алтаря. Немного поодаль стоят мужчины семейства Тэрашей – сам граф Тэраш и его младший сын Виорес. Да, тоже красавцы, особенно младшенький, но Дайтен, он самый лучший, потому что он Дайтен.
Только бы не споткнуться на виду у всех. Отец, кажется, тоже этого опасается, вон как напряжена рука. Уф, дошли. Тэис осталась наедине с женихом и жрецом. Ритуал начался. Тэис, почти не дыша, прослушала слова жениха, обещавшего беречь жену и заботиться о её благополучии до скончания дней своих, покорно повторила за жрецом слова, где обещала беречь мужа и слушаться его до скончания дней своих. Протянула руку, почти не ощутив боли пореза, машинально отметила, что и её, и Дайтенова кровь, капнувшие на алтарь, совершенно одинакова. Почему-то именно это показалось особенно важным.
– Объявляю вас мужем и женой. Ваша милость, можете поцеловать жену.
Где прозвучали эти слова? Совсем рядом или в небесных сферах? Жена. А Дайтен её муж. Губ коснулись холодные губы. Тоже волнуется. Не хочет выставлять чувства напоказ. И правильно. У них будет масса времени и для поцелуев, и для объятий, и для всего остального.
Молодые первыми покинули храм и пешком проследовали в приусадебный парк, где в выстроенном павильоне им предстояло принимать поздравления. Самая утомительная часть празднества началась.
Поток гостей тянулся и тянулся. Интересно, виконтесса имеет право капризничать и отказаться от ношения туфель на каблуках? Даже если так, сегодняшний день не в счёт. Всё равно другой обуви для неё не приготовлено.
А стоять всё тяжелее. Саднили непонятно откуда взявшиеся мозоли, нещадно давил корсет. И опять этот одуряющий запах роз.
С улыбкой на губах подошла маркиза Реноа и громко произнесла положенные слова. Потом же, вместо того, чтобы отойти и дать место другим жаждущим пожелать молодым счастья, прошипела:
– Обними её за талию, болван! И так держи. Или девчонка свалится в обморок на глазах у всех!
Только за это Тэис готова была навсегда полюбить строгую тётушку. С поддержкой Дайтена стало легче. В ногах появилась сила, а воздуха стало не хватать не из-за того, что грудь пережата, а от волнения. Её Дайтен совсем рядом.
Поздравления закончились. Молодые заняли положенные места. Можно передохнуть и пообщаться с гостями в менее формальной обстановке.
– Пройдёшься со мной? – холодно-учтиво спросил Дайтен.