Поверь своему сердцу
Шрифт:
– Прошу вас, – произнесла она, – не надо никому ничего говорить, иначе бедной девушке будет очень плохо. Она с ним прощалась.
– Со своим возлюбленным! – сказала леди София. – Но это был не Арчибальд?
Гарриет покачала головой.
– Дэвид, – обронила она. – По-моему, мистера Локхарта, сына барона Рейвена, зовут Дэвид. Нам их обоих представили перед обедом. Пожалуйста, пообещайте мне, что будете хранить молчание.
Леди София потрепала Гарриет по щеке.
– Они целовались, – сказала она. – Это слышала даже я. И они несчастны. Порой я даже рада, что у меня нет детей. Иные родители при каких-то обстоятельствах очень глупеют. Думаю, это амбиции родителей разлучили
Гарриет кивнула, и леди София досадливо поморщилась.
– Ясно, ясно, – проговорила она и снова потрепала Гарриет по щеке. – Возможно, не все еще потеряно, детка. Нет-нет, я не о том, что надо вернуться в гостиную и расстроить помолвку! Я сохраню тайну так же, как и вы. Дайте-ка мне стакан. А теперь помогите подняться наверх и кликните мою горничную – пусть она уложит меня в постель. Довольно моим старым косточкам веселиться, пора и отдохнуть. Завтра мы возвратимся в город, но прежде чем мы покинем этот дом, я должна завершить одно дело. – Старушка вздохнула. – В молодости кажется, что ты никогда не состаришься.
Отведя леди Софию в ее спальню, Гарриет вернулась в бальную залу и тут же была приглашена на танец мистером Горном. Но нервы ее были напряжены до предела; улыбаться, делать вид, что ей очень весело, было невыносимо. Это, должно быть, самый тяжкий день в ее жизни, думала она. Никогда еще она не чувствовала себя такой несчастной. Она вспомнила другой день, в Эбури-Корт, когда лорд Арчибальд Винни приехал, чтобы во второй раз постараться уговорить ее стать его содержанкой, и она второй раз отказала ему. О да, быть может, тот день был таким же тяжелым. Но она ведь выжила. И даже совершенно неожиданно обрела счастье. Надо надеяться, выживет и теперь.
Только вот на сей раз пострадала ее честь.
Танец кончился, она не могла долее оставаться в зале. По лицу молодого человека, который недавно был ей представлен в столовой, Гарриет поняла, что он готов пригласить ее на следующий танец. Нет, она не сможет улыбаться еще полчаса. Она незаметно скользнула через балконную дверь, пересекла террасу и спустилась в темноту сада. Усыпанные гравием дорожки прочерчивали его ровным геометрическим рисунком. Прохладный, пожалуй, даже холодный воздух приятно овевал лицо.
У него камень с души свалился, едва он сделал предложение, и оно было принято и графом, и леди Филлис. Сомнения, нерешительность – все осталось позади. Приходилось смириться с обстоятельствами и начинать новую жизнь. Он надеялся, что публичное объявление о помолвке, которое отрежет все пути к отступлению, принесет ему еще большее облегчение.
Однако этого не случилось. Когда в столовой граф поднялся, чтобы сделать объявление, герцога охватил страх, а как только объявление было сделано, ему пришлось, изобразив улыбку, встать, склониться над рукой леди Филлис и поднести ее к своим губам. Он был вынужден собрать свою волю в кулак, чтобы сдержать охватившую его панику. После этого им овладело черное отчаяние. И ощущение присутствия Гарриет еще больше обострилось, это было как шестое чувство. Он весь вечер избегал смотреть в ее сторону, однако каким-то непостижимым образом замечал каждое ее движение, каждый жест, выражение ее лица. Сладостно и мучительно было взять ее за руку во время контрданса, а после того как она описала круг, снова вернуть партнеру. Он был готов убить Сотби, когда тот увел Гарриет на террасу. Он высчитал чуть ли не до секунды, сколько минут они там оставались. Слишком долго, черт побери! Когда Гарриет ушла вместе с леди Софией, Тенби решил, что они отправились спать. Он отчаянно боролся с навязчивым желанием последовать за Гарриет, поговорить с ней в уединении, лечь в ее постель и любить, любить ее. Его сжигало желание. После их последней встречи прошла целая неделя – десятки бесконечных часов. Но он помолвлен, напомнил себе герцог и оглянулся. В залу входила улыбающаяся леди Филлис, опираясь на руку… Кто это с ней? Кажется, молодой Локхарт. Трудно запомнить имена всех, кто был представлен ему сегодня. И ведь это тот вечер, когда было объявлено о его помолвке. Нет, он не может подняться наверх и заключить в свои объятия другую!
Но потом Гарриет вернулась, уже без тетушки, протанцевала один тур и снова вышла из залы. Именно в тот момент он уже почти решился пригласить ее на следующий танец, хотя наперед знал, какова будет реакция его бабушки и графини, если он это сделает. Старался он и побороть желание двинуться за ней, но вскоре сдался. Вряд ли кто-то заметил, что она вышла, решил герцог. Он выйдет совсем ненадолго, никто и внимания не обратит. Тенби выскользнул на террасу, осмотрелся, подошел к балюстраде и взглянул вниз. Гарриет шла по правой дорожке, туда, где низко свисали ветви ив. Он и не заметил бы ее, если бы не искал. Тенби поспешил за ней следом.
– Это я, – сказал он испуганно обернувшейся Гарриет.
Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, затем из груди ее вырвался тихий стон, и она покачнулась. Он привлек ее к себе и заключил в кольцо своих рук, словно желая, чтобы они слились воедино. Она уткнулась лицом в его шейный платок. В эту горькую минуту он убедился в том, о чем давно догадывался: она страдает не меньше, чем он.
Но слишком поздно он все понял. И всему виной его глупость!
– Нет! – прошептала Гарриет, когда его губы нашли ее губы. Но он, не слушая ее, приник к ним, и наконец она сдалась, и снова из груди ее вырвался стон. – Нет, Арчи, нет!
Он оторвался от нее.
– Вы ведь знаете, Гарриет, – сказал он, – то, что произошло сегодня вечером, ничего для меня не значит. Это простая формальность.
– Формальность, утвержденная церковью и государством, – возразила она. – Уходите! Вы должны вернуться в залу. Я войду в дом с черного хода и пройду в свою спальню. Оставьте меня! Прошу вас!
– Могу ли я уйти, Гарриет? – вопросил герцог. – Я хочу вас. Я не могу без вас жить!
– Нет, – твердо произнесла она, – теперь это невозможно. У вас есть невеста – вы принадлежите ей.
– О чем вы говорите? – спросил он. – Меж нами еще ничего не закончено, Гарриет. Я не позволю вам оборвать наши встречи! Я вас не отпущу. – Он снова крепко прижал ее к себе.
– Все кончилось в ту минуту, когда было объявлено о вашей помолвке, – сказала Гарриет. – Я была вашей любовницей, Арчи, когда вы были свободны, но на адюльтер я никогда не соглашусь. И вы меня не уговорите.
Он смотрел на нее совершенно обезумевшими глазами.
– Не сейчас! – воскликнул он. – Мы не можем попрощаться вот так. Мы должны еще встретиться! В последний раз! В четверг. Чтобы это было настоящее прощание. Не отказывайте мне, Гарриет! Еще один раз. – Глаза у него стали испуганными. – Прошу вас, Гарриет!
Она потупилась и долго молчала. А он боролся с подступающими слезами – не мог же он позволить себе разрыдаться. Какой он дурак! Как он позволил загнать себя в этот капкан? Каким глупым, слабовольным человеком он оказался! Но прозрение пришло слишком поздно – теперь уже ничего не изменишь.
– Еще один раз, – прошептала Гарриет. – Чтобы сказать друг другу «прощай».
– В четверг?
– Да. – Он услышал, как она с трудом сглотнула. Арчибальд сжал ее лицо ладонями, поднял и нежно поцеловал в губы.