Поверить Кассандре
Шрифт:
– Я всё понял, экселенц! – без радости объявил Тайный Покровитель. – И клянусь не подвести Орден!
Мастер остановился и, повернувшись к жандарму, возложил ему на плечо руку:
– Тогда прямо сейчас и приступайте! Дальше наши пути расходятся, и пусть каждый достойно выполнит свою миссию.
После ухода Тайного Покровителя глава Ордена с укоризной произнёс:
– А ведь вы его недолюбливаете, не так ли, Каган?
– Извините, экселенс, но я всю породу тюремщиков недолюбливаю. Знаете ли – есть основания...
– Имя, по которому вас знают в революционных кругах, как я слышал, тоже позаимствовано у кого-то из знакомых тюремщиков. Видимо, упомянутые вами основания действительно
– Так и есть, – хихикнул Каган. – Десять лет назад, в одесской тюрьме надзиратель Троцкий позволил себе потешаться над моей фамилией. В ответ я решил взять его собственную в качестве псевдонима и прославить её[7].
Часть 1
Поруганное чудо
«Вы думали – я был шутом?..
Молю, да облак семиглавый
Тяжелый опрокинет гром
На род кощунственный, лукавый!»
А. Белый «Арлекинада»
Глава 1
Ретроград
8 января 1913 года.
Российская Империя, Санкт-Петербург.
Снег, выпавший вчера, укрыл город толстым белым одеялом – так снова заявила о своих правах владычица-зима. Всё нынче ей подвластно: деревья, что склонили головы под тяжким снежным гнётом; и непокорная Нева, застывшая в оковах льда; и порожденья знойного Египта – сфинксы, приникшие от стужи к пьедесталам. Дебелые, ко всему привычные битюги – и те сдаются, будучи не в силах утянуть по рыхлому снегу гружёные мешками дровни: вон сколько их скопилось в районе Угольной гавани. «Ваньки»[8] нервно матерят дворников-басурман, но тем – хоть кол на голове теши: орудуют лопатами неспешно, с достоинством. Армия дворников, пожалуй, единственная сила, которую способна выставить столица величайшей в мире Империи супротив зимы.
А малым детям зимние забавы – превеликая радость, такая, что непременно запомнится надолго. Игра в снежки, ваяние снеговиков, рождественские песнопения, разрывы хлопушек, да крепчайший еловый дух – разве всё это не главные приметы детства?
Вот и Сергею Ефимовичу Крыжановскому[9], даром, что человек он степенный – действительный статский советник, сенатор и Государственный секретарь, при взгляде из окна кабинета на втором этаже фамильного особняка, что на Литейном проспекте, детские годы припомнились. Как, будучи мальцом, норовил спрятаться во дворе за сараем от старенькой нянюшки, а когда та, нарочно не замечая его следов на снегу, делала вид, будто уже совсем обыскалась и изволновалась, выскакивал внезапно, да и запускал снежком…
Теперь под окном точно такую же игру затеял со своей тёткой Натальей восьмилетний сын кузена Ивана Герман. Препротивнейшим поганцем растёт этот Герман! Где оно видано, чтобы мальчик – будущий мужчина – почти до семи лет ходил по нужде на горшок, а не как все сверстники – в ватерклозет?! А чего стоит его отвратительная манера тащить чужие вещи?! В прошлый приезд паршивец тайно проник к Сергею Ефимовичу в кабинет и полез на стеллаж за книгой, да не какой-нибудь детской – где там! – обормот посягнул на «Диалоги» Платона – видите ли, корешок переплёта ему приглянулся…
Кто его знает, какая судьба постигла бы мудрого Платона, попади он в пакостные детские руки, но злодейству воспротивилось само Правосудие, бронзовая фигура которого стояла рядом, на полке. Фигура эта сверзилась на юного Германа и поразила прямо в глаз. Мальчишке, коль
А всё Харченки – Германова родня по матери. Взять, к примеру, главу их семейства: Александр Васильевич, даром что профессор, тот ещё прощелыга! В минувшем году всем уши прожужжал про научное явление радиоактивность, каковое несёт несомненную пользу для человеческого здоровья, а нынче открываем декабрьский номер журнала «Нива» и voil`a: «Эльтонская лечебница пр. Харченко. Первые в мире радиоактивные грязи! Комиссией саратовских профессоров найдено: радиоактивность грязей уникального озера в 2 и 1/2 раза превышает таковую всех известных целебных грязей и источников. Этим и объясняются поразительные результаты, наблюдаемые здесь при лечении: туберкулёза костей, заболеваний спинного мозга, женских болезней, различного рода ревматизмов (ишиас), неврастении, импотенции и подагры. Открытие грязелечебницы 15 мая. Спешите делать заявки сейчас!»
Оказывается, Сашка Харченко поехал в Астраханскую губернию, явился в санаторию, расположенную на берегу Эльтонского озера, и уговорил тамошнее руководство выделить ему под лечебницу старую лодочную станцию. Там и развил бурную деятельность, обещая всем желающим полное излечение посредством радиоактивных грязей. Разве он после этого не прощелыга? Прощелыга и есть, и форменный подлец в придачу!
Когда Сергей Ефимович высказал весьма резонные сомнения относительно как самой лечебницы, так и применяемого в ней метода (радиоактивность – вещь до конца не изученная, может, от неё организму как раз не польза выйдет, а сущий вред), Харченко позволил себе перейти границы дозволенного – ни много, ни мало, назвал его превосходительство ретроградом. А далее, сославшись на новомодного психиатра-австрияка Зигмунда Фрейда, даже обосновал своё заявление: мол, Сергей Ефимович стареет, уж пятидесятилетний юбилей на носу, следовательно, неприязнь ко всему новому и прогрессивному есть ни что иное, как сублимированное желание замедлить неумолимый бег времени.
Хорошо бы, подлец-профессор сказанным и ограничился – так нет же! Для доказательства процесса сублимации он не постеснялся даже приплести племянницу Крыжановского, Оленьку: мол, покровительство девушке со стороны его превосходительства оказывается совсем не из родственных чувств…
Форма, в каковой сие утверждалось, выглядела ещё возмутительнее, нежели содержание: говоря, Харченко гаденько подмигивал, причмокивал губами, а закончил так:
– Как мужчина мужчину, я вас вполне понимаю.
Тут уж его превосходительство не смог сдержать гнева и, не выбирая выражений, решительно отказал подлецу от дома, каковой профессор вынужден был покинуть столь поспешно, что даже позабыл в прихожей калоши.
«Надо не забыть напомнить Наталье, когда они с Герочкой вернутся после прогулки, чтобы забрала те калоши и вернула неотёсанному супругу, а то от них на всю прихожую разит радиоактивностью», – отходя от окна, с раздражением подумал Крыжановский.
По старой семейной традиции на Рождественские праздники в дом Крыжановских, помимо Натальи и Герочки, съехалась почти вся родня. Лишь по известной причине отсутствовал Александр Васильевич Харченко, а также отец Германа Иван – приходской священник, занятый на богослужении.