Повешенный

Вязовский Алексей

«Крест» обжег мою грудь, но не холодом, как я ожидал, а жаром. Это было больно! Он реально был таким горячим, будто его только что вытащили из кипятка! Звезда замерцала, мигнула раз, другой, но почему-то не погасла окончательно. Только потускнела.

— Не пойму в чем дело… — тихо проговорил инквизитор

— Так повтори, все равно он скоро сдохнет! — приказал ему второй.

Инквизитор приложил «крест» еще раз, но теперь «ожог» уже не был таким сильным, боли я почти не почувствовал. Зато на глаза снова сумеречная пелена упала. И то ли ветер усилился,

то ли резко похолодало, но меня начала бить такая дрожь, что я готов был уже сам свалиться со скамьи, сил почему-то совсем не осталось.

Дождавшись окончания странного ритуала, инквизиторы повернулись к трибуне. Оттуда последовал взмах белым платком, и сразу еще двое инквизиторов в масках дернули за канаты, привязанные к ножкам скамьи. Рывок, опора вылетела из-под наших ног, и мы все беспомощно повисли в своих петлях. Нам даже не успели надеть на головы приготовленные мешки. Хр…хр…Хр!!!…

Бумц! И я лечу вниз, ударяясь со всего размаха спиной о помост. Дух из меня вышибает, и я начинаю судорожно хватать ртом воздух.

Бам! Рядом падает мой сосед Южинский, суча ногами по помосту, словно хочет сбежать отсюда. Глаза его вытаращены, он жадно ловит воздух ощерившимся ртом. Жуткое зрелище! Но еще страшнее видеть, как слева и справа от нас извиваются в предсмертных судорогах тела остальных повешенных. Никто кроме нас с Петром больше не сорвался…

Я с трудом переворачиваюсь на бок, и до меня окончательно доходит, что я все еще жив. Жив! Удушье постепенно отступает, и голова начинает работать. Поднимаю глаза к небу — вижу, что наши веревки оборвались, не выдержав веса.

— Что за страна…- хрипит рядом Южинский — Даже повесить толком не могут!

*Депрем — землетрясение (по-турецки).

Глава 2

— Да будет так, да свершится воля Вышеня, да воздастся всем клятвопреступникам по делам их!

Пять фигур в длинных домотканых рубахах склонились над алтарем и по очереди вонзили ритуальные ножи в тельце небольшого теленка, связанного и лежащего на камне. Короткие судороги, предсмертный хрип животного — и вот уже кровь из перерезанного горла потекла в подставленную чашу, пачкая алтарь и руки седовласого хмурого старика, державшего ее. Под ногами ощутимо дрогнула земля, а в факелах, установленных вокруг деревянного резного столба с суровыми ликами древних богов, ярко вспыхнуло пламя, подтверждая, что жертва ими принята.

— Свершилось… свершилось… свершилось… свершилось… свершилось…

Каждый из присутствующих на жертвенном ритуале склонил голову, признавая проявленную волю богов. Чаша с кровью животного перешла в руки следующего жреца, а вернее жрицы. Молодая девушка успокоено выдохнула и смело поднесла чашу к губам. Сделала маленький глоток, потом обмакнула указательный палец в еще теплую кровь и, передав чашу дальше по кругу, нанесла себе на запястье несколько древних рун. Довольно улыбнулась, наблюдая как они впитываются, оставляя на коже едва заметный след.

Успели…! Хотя еще час назад все казалось зыбко.

Двое из жрецов чуть было не опоздали к началу ритуала. А какой ритуал, коли круг не полон? Теленка вообще пришлось нести по длинному тайному ходу, проходящему под Невой, поскольку весь центр города был оцеплен солдатами. К Адмиралтейству и к храму, под которым надежно скрыто древнее святилище истинных богов, не пробиться. Удача, что попы недавно снова затеяли там стройку. И еще большая удача, что мстительный самозванец решил казнить главных заговорщиков на том месте, где они устроили свой бунт. Повесили бы их по-тихому в Петровской крепости, и нынешний ритуал мог бы вовсе не удасться — слишком далеко она от святилища и от Гром камня. А так жизни заговорщиков тоже стали благой жертвой древним богам…

Чаша прошла весь круг и вернулась к главному жрецу. Последний глоток сделал он сам, а остатками крови снова окропил алтарь. Двое жрецов перенесли тушу теленка в жертвенную яму, выкопанную позади столба с ликами богов. Аккуратно уложили ее, сверху присыпали землей.

— Великое дело мы сегодня сделали, братия. Теперь все во власти богов. Скоро Комоедица, свидимся в Старой Ладоге. А сейчас нам лучше разойтись. На площади вот-вот поднимется переполох, лучше всем поторопиться и оказаться отсюда подальше.

Все обнялись на прощанье, расцеловались и поспешно разошлись. Девушка тоже пошла было к двери, за которым скрывался проход в тайные катакомбы, но старик остановил ее

— Василисушка, погоди… — он уставился на жрицу пристальным взглядом, заставляя ее виновато опустить глаза — скажи мне без утайки: что пошло не так?

— Все так, Володар. Просто в начале Навь неожиданно быстро откликнулась на мой призыв. Призванная душа будто на пороге стояла. И пришла она чуть раньше, чем стоило — девушка вздохнула и успокаивающе погладила старика по сморщенной руке — Это не плохо.…Но и не хорошо. Потому что неприкаянная душа даже не успела осознать, что с ней случилось, и куда она попала. Хотя… может, это и к лучшему, кто знает?

— Может, и так… — старик задумчиво уставился на огонь — знать бы еще, кем нас твоя богиня одарила. И в чьем теле теперь ее гостинец.

— В чьем он теле, понять легко: под кем веревка оборвется, тот и призванный — усмехнулась Василиса — а вот дальше уж Макошь — матушка сама решит: Доля его поведет, или же он Недоле достанется. Все по его заслугам. И уже не в наших с тобой силах это изменить.

— Не в наших — согласился Володар — будем уповать на то, что богиня негодного не явила бы.

— И ждать.

— И ждать… — эхом повторил старик ее слова — если уж боги на спасут многострадальную нашу землю и наш народ, тогда и не знаю, на кого нам уповать. Кругом ложь да измена…

…Через какое-то время из ворот старого заброшенного особняка на Малой Морской вышла вполне обычная молоденькая горожанка в скромном сером пальто с пелериной, отороченной меховой отделкой и в капоре такого же цвета. Девушка с опаской оглянулась по сторонам и поспешила по пустынной заснеженной улице в сторону Мойки.