Шрифт:
> Начало. Конец октября.
Снова этот белый потолок. Снова эти серые будни. Снова эта чeрная рутина – угли, что не греют, а лишь пачкают душу и руки. Я снова проснулся один в квартире, один на один со своими мыслями, снова с тем же самым нарративом абсолютного одиночества в голове. Снова в который раз убеждаюсь в том, что всё вокруг иллюзорно и тщетно. Снова пытаюсь хоть чего-то захотеть, хоть во что-то поверить. Безрезультатно. Ведь жизнь, в конце концов, всего лишь невзрачная втулка от туалетной бумаги. А всё, что нам кажется важным, просто бесчисленные слои яркой, изощрeнной лжи. Да, всё вокруг – хитроустроенные миражи. Замки из песка. Мыльные пузыри. Декорации. И я это давно осознал, давно узрел те нити, которыми нами и управляют. Вот только непонятно, где кукловоды. И есть ли они вообще? Иногда я думаю, что кукловоды мы сами, наши бесконечные проекции, что дёргают друг друга
Существует ли Бог? Существует ли высший разум, судьба, карма? Коробка черепа ограничивает кругозор бестелесного духа, делая из нас тех самых людей, что так мало отличаются от животных. И даже самое подробное руководство не сделает из примата подобие Бога. Прочти хоть все книги всех мудрецов, ты не выйдешь из начерченного круга из мыслей, из плена своей нейросети.
Ульянов, Чернышевский, Кропоткин, Луначарский, Далай-лама, Сократ, Энштейн, Гегель, Кант, Ницше, Макиавелли – плевать. Все они – тени многоликого Бога лжи, обычные копии человека, пусть кто-то и считает их великими личностями. Пусть так. На деле же – это одна беспредельная одинокая тьма в сердцевине всех нитей, коими сшит наш мир. Я не хотел становиться Чадским, ко всему безучастным интеллектуалом. Я не хотел писать все свои запутанные строки непонятно для кого. Я не хотел становиться изгоем или аскетом. Но стал. И уже не могу не быть таковым… Под скрежет деталей обшивки пытаюсь разобрать свой внутренний голос, вставая с потрeпанного дивана. Хитрый прищур глаз в замутнeнной глади зеркала, этот немой и страшный оскал. Кем же я стал? Всё реже удаётся поговорить по душам даже с близкими людьми. И дело не в отсутствии времени и возможности видеться, нет. Дело в той пропасти, что нас разделяет. Разум – наше родовое проклятие. Мы притворяемся думающими, но всегда руководствуемся инстинктами: вкусно поесть, выспаться, произвести акт любви с другим телом. Вот три кита, на которых держится наш мир.
Двойник в зеркале подмигнул мне. Он единственный знает, кто я на самом деле, чего я желаю. Он – это я, только по ту сторону бытия, тень без всяких прекрас, перекрасок, нарядов, условностей, масок. Именно он нашeптывает мне в мозг все эти мысли, он и есть мой мозг, интеллект, разум, кокон из нейросетей, миллиарды нейронных связей, призванные облегчить нам жизнь. Но, по факту, лишь усложняет её, портит вкус и запахи, снимает розовые очки духовного начала, возвращая нас в лоно звериного естества.
– Здравствуй, Макс. – Снова начнёт он свой демонический монолог. И вновь я не отвечу ему, ибо, он всё знает сам. Ведь мы существуем неразрывно, как ложь и правда, тьма и свет, как жизнь и смерть.
– Ты до сих пор отрицаешь тщетность бытия. До сих пор веришь в свой талант, свой ДАР. До сих пор думаешь, что сможешь что-то изменить в этом тленном мире. Это похвально, но глупо.
Я пытаюсь игнорировать тень. Подхожу к окну, что транслирует день. Солнечный день. Многие люди радуются Солнцу, радуются новому дню. Радуются. Но для тёмной нейросети в голове Солнце – обычный шар из Гелия, день – обычные двадцать четыре часа, что как двадцать четыре кадра пролетают навстречу смерти. О смерти не принято говорить среди живых. Помолчим.
За окном всё та же возня вечноголодных и вечнопресыщенных. Слышны удары подошв и цокот каблуков, шуршание шин, скрежет пружин, голоса. А за всеми этими звуками стоит страшная пустота, бессмысленная и беспощадная. Но никто её не слышит, пока чем-то занят, пока поглощён самим собой, пока здоров и молод. Пока есть с кем разделить жизнь.
> 1 ноября.
Вон бежит маленькая девочка лет восьми с рюкзаком наперевес. Она ещё верит, что, повзрослев, станет хозяйкой своей прекрасной жизни. Она ещё хочет учиться, хоть и не понимает, что такое учиться. Она ещё живёт, а не думает о жизни. Все мы проходили через это. Дальше устало плетётся парень с небольшой сумкой для тетрадок. Видимо, студент какого-то якобы образовательного учреждения. Уже мешки под глазами, уже потерянность во взгляде, уже потрeпанные иллюзии в голове. Вот она – молодёжь, наше будущее, наша надежда. Перевожу взгляд вправо. Красивая девушка, или женщина, как угодно. Яркий макияж, выгодно облегающая одежда, дерзкий вид уверенной в себе владычицы мужских сердец. Хотя, всем известно, что у мужчин всё решают два органа: желудок и член. Голова нужна для дел поважнее. Для полной картины не хватает лишь старика с палкой, или в инвалидной коляске. Вот тогда всё было бы красиво. Однако у жизни своe представление о красоте.
Ужасно
Медленно вдыхаю полную грудь. Выдыхаю. Повторяю. Вроде, стало полегче. Может, завтрак сделает утро лучше? На самом деле, очень часто мнимая депрессия уходит с чувством голода. Но только мнимая. Вспоминаю, что дома ничего нет. Надо идти в магазин. Вспоминаю, что не осталось денег. Жаль, что нельзя обналичивать интеллект. Тогда была бы хоть какая-то польза от него. Ладно. Ради еды можно и в гости сходить. Вспоминаю, что давно ни с кем не общаюсь, кроме себя. Смотрю в зеркало. Оттуда немая улыбка. Как обычно. Плюю в него. Одеваюсь.
> 1 ноября. Вечер.
Выхожу, не запирая на замок старую обшарпанную дверь. Красть нечего. Да, и плевать просто на всё материальное в таком состоянии, если честно. Нет страхов, сомнений, желаний. Есть только ты сам, настоящий, который никому не нужен, даже себе самому. На лице маска равнодушия. Нет, это как раз отсутствие маски. Истинное лицо. Я знаю, что скоро этот приступ безразличия пройдёт. Знаю, что скоро снова поверю во что-то, снова начну чувствовать что-то, снова вляпаюсь в незримую паутину иллюзий счастья и надежд. Навстречу мне идут люди, такие же люди, как я. Возможно, у них даже возникают подобные мысли. Хотя так хочется верить, что ты уникален, что так одиноко и плохо только тебе одному. Но это не так. Плохо всем. Просто кто-то это тщательно скрывает, даже от себя самого. Приятно осознавать, что в этом ты не одинок. Но легче от этого не становится.
Идти довольно долго. Проехать зайцем на автобусе – неплохая идея для нищего. Интересно, сколько людей регулярно ездят в общественном транспорте, не заплатив? Хотя, если честно, плевать. Подхожу к остановке. Расписание автобусов закрашено чeрным маркером. Я не расстроился, не удивился. Человек – это уже диагноз, а человек необразованный – диагноз смертельный. Стою и жду, дышу не самым свежим городским воздухом, рядом кто-то курит электронную сигарету, индивидуальный испаритель, мать его за ногу. До чего дошёл прогресс, даже курево теперь электронное. Якобы способ бросить. Забавно. Наши смартфоны как раз подходят для того, чтобы бросить общаться с людьми. Кстати, где мой смартфон? Пошарил в карманах, нашёл мелочь. Как говорится: мелочь, а приятно. Наверное, забыл его дома. Бывает.
Прошло десять минут. Двадцать. Двадцать пять. Похоже, стенд с расписанием транспорта – некая тетрадь смерти. О, опять про смерть. Ещё рано. А вот, кажется, и автобус. Дряхлый ПАЗик. Впервые за этот день улыбаюсь. Вспоминаю своё отрочество. Когда каждый день ездил в таких же кряхтящих на всю улицу гробах с мягкими и тёплыми сиденьями. Было здорово! Захожу в салон автобуса. Есть кондуктор. Придётся платить. Жалко. Какой-то мужчина в заношенной куртке, в заношенном теле глянул на меня пустым озлобленным взглядом. Подошёл кондуктор, вернее, кондукторша, сегодня же так принято извращать язык. Роюсь в кармане, достаю горстку монет, вроде хватит. Отлично. Бегло ощупываю глазами пассажиров. Молодые уткнулись в экраны смартфонов, зрелые смотрят в окна, старые смотрят в никуда, сквозь пространство и время. Тронулись. На следующей остановке ко мне подсел нетрезвый субъект с сильным перегаром и перекуром. А ведь ещё не вечер. Под звуки радио и кудахтанье немолодых женщин незаметно приближаюсь к заветной остановке. Желудок начал сильно урчать. Можно подумать, я и сам не понимаю, что надо поесть. Вышел из автобуса, вздохнул полной грудью. А жизнь-то, в принципе, не такая уж и плохая штука! Слегка пошатываясь, бреду к нужному дому, к дому старого приятеля. Наверное, надо было позвонить, спросить, будет ли он дома, примет ли меня вообще. Раньше я был общительным, приятным, милым. Сейчас-то всё по-другому. Раньше было лучше, так говорят старые люди. Если следовать этой логике, то лучше всего было в самом начале времён. Получается, мы медленно и неуклонно катимся в пропасть. Логика – страшная вещь. Как же легко живётся людям, её лишенным.
Звоню в домофон, ответа нет. Но ведь это тоже ответ, верно? Значит, никого нет дома, или кто-то не хочет открывать. Звоню ещё раз. Дверь распахивается. Краснющая рожа вываливается из подъезда, за ней следом грузное тело, нуждающееся в срочном лечении. Ловко заскакиваю в узкий просвет. До боли знакомый запах ударяет по носу: смесь подгоревшей еды, сигаретного дыма и плесени. Настроение резко улучшается, навевают приятные воспоминания. Клубок мыслей начал распутываться. Маятник качнулся в другую сторону.