Повесть о юнгах. Дальний поход
Шрифт:
— А кто загребные? — спросил Юрка.
— Вы с Серегой. Ложитесь на рыбины — вон там, между первой и средней банкой.
— Рыбины, банки… — глухо выговорил Железнов. Я услышал, как он вынимает весло из уключины. — Сейчас бы какую-нибудь рыбину вроде трески поймать!
— Рыбины — это решетки на дне, — снисходительно прозвучало в темноте. — А банки — скамейки. Ясно теперь? Завернитесь в парус и спите. Мы вас разбудим, когда устанем.
Нам удалось устроиться даже удобно. Шлюпку сонно покачивало.
— Слышь,
— Да, — не очень уверенно отозвался Чудинов.
— А кто твой отец? — спросил я.
— Кадровый военный. Сейчас, понятно, на фронте.
— А меня знаешь сколько ругали, когда убегал! — Юрка опять зевнул.
— Из детдома?
— Ага.
Больше он ничего не сказал.
Глухо постукивали уключины, в днище шлюпки звонко шлепалась вода, а Железнов спокойно сопел. Прямо мне в ухо.
Утром мы ничего не увидели — такой был туман. Нос шлюпки исчезал в нем. Мы сидели как оглушенные. Не было никакого моря — нас качал туман.
— Надо грести, — сказал Чудинов.
Мне вдруг вспомнился Сахаров и горячий, пахнущий дымом чай…
— Куда грести-то? — усмехнулся Валька.
— На кудыкины горы, — буркнул Железнов.
Мы взялись за весла.
Не знаю, сколько прошло времени. Туман исчез. Но плотные белесые облака наглухо затянули небо. Солнца не было. Земли мы тоже нигде не видели. И куда грести, не знали.
Поднимался ветер, кое-где вспыхивали барашки. Только бы не разгулялось. Ведь чуть что — и захлестнет! Нет, мы все-таки герои — на какой-то шлюпке… в море!
— Рангоут ставить! — приказал Валька.
— Чего? — спросил Железнов.
— Суши весла — чего! Мачту надо поставить, пойдем под парусом… Шевелись! — Нос у него был красный, глаза блестели.
Мачту мы поставили. Ветер даже заполоскался было в парусе…
— Гик на правую! — закричал Валька и вытер нос рукавом шинели.
Мы переглянулись — не знали, что надо делать.
Продольная круглая рейка на парусе вдруг рванулась и ударила Чудинова по затылку.
— Тьфу! — сказал Леха.
— Вот это и есть гик, понятно? — ехидно крикнул Валька.
— А ты покажи, как с ним… — начал Юрка, но тут шлюпка накренилась, вильнула в сторону, и мы, дружно вцепившись в парус, сдернули его.
— Амба! — решил Железнов. — Лучше грести.
— Дураки вы, — сказал Валька.
Леха вдруг вскипел:
— Заткнись!
— Ладно, — буркнул Железнов и потянулся за вещевым мешком. — Обед.
Я посмотрел на них — на острый шмыгающий нос Вальки, на широкое, красное от ветра и от злости Лехино лицо и Юркины насупленные брови, услышал, как пустынно, равнодушно шлепаются и плещут волны… Сегодня надо добраться, надо! Валька обхватил обеими руками анкерок:
— А воды-то совсем немного! Чего же вы смотрели? И мне давайте больше: я командовал, все в горле пересохло!
Чудинов и Железнов рассмеялись — это был недобрый смех.
Тут мы увидели солнце, вернее, то место, где оно окунулось в море, — алую прорезь между краем туч и водой.
— Вот он, запад! — с победоносным видом сказал Валька и перебрался на руль.
Он сумел повернуть шлюпку носом как раз в эту прорезь, а мы начали грести изо всех сил.
— Как там, берега не видать? — спросил Юрка, разгибаясь с веслом: оглянуться было некогда.
Потом стемнело… Весла пошли вразброд. Мне хотелось заткнуть уши, потому что от непрерывного плеска за бортом кружилась голова.
— Так, — сказал Валька. — Надо беречь силы. Трое спят — один дежурит. Ясно?
Эта ночь была холоднее, чем первая. И мы никак не могли уснуть. А утро все не наступало.
— Ничего, — сказал Юрка. — Сегодня доберемся. Должны…
Море — серый круг из воды, а в центре круга — мы.
Я резко поднял голову, стукнулся обо что-то затылком и увидел Валькину спину. Он сидел на корме и чавкал.
Слева, свернувшись в бараний рог, спал Чудинов. Юрка лежал с открытыми глазами. Он тоже смотрел на Вальку. Заяц покосился через плечо и перестал жевать.
— Пробу снимаешь? — негромко спросил Железнов. Валька медленно повернулся на банке, положил вещевой мешок, не спеша отряхнул ладони.
— Идиоты, — процедил он сквозь зубы и поставил ногу на анкерок. — Пустились без компаса! Эту проклятую картошку не проглотишь. А… Зачем я только связался с вами!
Леха поднялся так резко, что шлюпку сильно качнуло. Он шагнул через банку прямо к Вальке, нагнулся… Я зажмурился. Я думал, он ударит Зайца или сбросит его за борт. Но ни удара, ни всплеска не услышал. Я открыл глаза. Валька сидел на своем месте. Губы у него растягивались в испуганную, жалкую улыбку.
Леха поставил анкерок рядом с нами.
— Ребята, я не пил… — зашептал вдруг Заяц и умоляюще сложил на груди посиневшие, гусиные руки. — Честнее слово, не пил!.. Я только картошку попробовал…
— Дай мешок, — сказал Железнов, глядя на него исподлобья.
— На, пожалуйста… Сам посмотри, только попробовал. И не пил, честное слово…
Юрка пошарил в мешке, дал по горсти сухой картошки мне и Лехе. Валька протянул ладонь.
— Убери, — сказал Железнов.
— Я ж только попробовал!