Повесть провальная
Шрифт:
Хорошее настроение слегка подпортили дети Города, нагрянувшие к мэру с просьбой отправить их в честь Годовщины куда-нибудь в столицу на поезде, а может, и за границу билеты купить. Пришлось долго объяснять, что денег на поезд у Города нет, а на билеты тем более, да и что это за вояжи за границу, позвольте вас спросить? Скромней надо быть! А то получится, как в прошлый раз: до самой столицы походные фляжки у детей булькали! После долгих разговоров и взаимных обид сошлись на праздничном ужине и экскурсии по местам былых боев. Хотя героическим детям и здесь
Дети еще продолжали в коридоре перепалку, а Дурин уже был готов приказать подать машину, чтобы поехать посмотреть, как ремонтируются дороги. Но здесь рабочий график мэра был нарушен самым неожиданным образом.
— Вас здесь, в приемной, профессор Рябцев уже с полчаса дожидается, — сообщила секретарша. — Говорит, срочное дело. Да, очень срочное, — и повернулась к настойчивому посетителю. — Войдите.
Со своим срочным делом Рябцев и вошел к Дурину в кабинет. Причем сумел так быстро и понятно все объяснить, что уже через десять минут в глазах у мэра показалась плохо скрываемая тревога.
— Скажите, Михаил Иванович, а этот техник-смотритель, Ивантеев… Он не ошибся? — на всякий случай уточнил Дурин. В ответ профессор так решительно завертел головой, что было ясно: смотритель не ошибся. Вот, нелегкая его возьми!..
— Кроме вас двоих, кто-нибудь еще об этом знает?
— Пока нет, но…
— Вот и замечательно, — прервал его мэр. — И давайте, Михаил Иванович, безо всяких «но». Возвращайтесь к себе в университет, спокойно работайте. И не волнуйтесь. Только у меня к вам большая просьба: своими сомнениями больше некого не беспокойте. Надеюсь, вы меня понимаете?
— Да какие там сомнения? — пытался возразить Рябцев, но мэр его снова перебил:
— Может быть, все, что вы мне рассказали, правда. А может, и нет. Это еще проверить надо. — Здесь Дурин сделал официальное лицо. — Что же это, профессор, получается? Город к славной годовщине готовится, можно сказать, только этим и живет, а вы, извините, панику поднимаете? Некрасиво, знаете ли. Оч-чень нехорошо! — Впрочем, тут же смягчился и добавил, провожая Рябцева к двери. — В общем, спасибо вам, Михаил Иванович, что сразу же ко мне обратились. С этим делом я разберусь. Лично им займусь. Обещаю!
Проводив нежданного посетителя, Дурин вернулся к столу и некоторое время сидел, не в силах принять какое-либо решение. В то, что на Холме и в самом деле происходит что-то необычное, он почему-то сразу же поверил. Однако сложность всей ситуации заключалась в другом: надо срочно что-то делать, но — что? Кому-то звонить? А кому? Может, прямо с утра в Москву ехать? Но опять же, куда именно? В Академию наук? В Правительство? Может, прямо к Президенту на личный прием записаться? Или все-таки лучше всего в соответствующие органы обратиться — пусть они этим делом занимаются?
А тут еще совсем некстати мелькнула в голове одна мысль… В общем, пустяк, хотя и весьма неприятный. Дело в том, что деньги-то на подготовку к Годовщине выделены, и большие деньги! мало того, они частью уже и потрачены. А теперь что? Хорошо, если Монумент до самой Годовщины простоит, никто ничего и проверять не будет. А если все-таки не простоит? На чью шею тогда напрасно потраченные бюджетные средства повесят?..
Это с одной стороны. А с другой, как тогда жить, если с Монументом что-нибудь произойдет? Если он и в самом деле сквозь землю провалится? Это ведь не какое-нибудь дом от старости рухнул: смахнул обломки бульдозером — и новый начинай строить. Это ведь символ, памятный знак эпохи… черт возьми, веха на историческом пути!
Дурин вспомнил десятки организаций, сотни проектов и тысячи людей, так или иначе связанных с Холмом, и ему стало дурно. Настолько, что он вышел в смежную комнату, предназначенную для отдыха, достал там дрожащей рукой из холодильника бутылочку коньяка и хватил, одну за другой, пару стопок, не закусывая. А потом позвонил секретарше, чтобы та подала ему кофе. И долго пил его мелкими глотками, не зная, с чего начать вторую половину дня.
Однако же мэр взял, наконец, себя в руки и попросил соединить с городским архитектором:
— Слушай, Михал Карпыч, срочно собери из своих человек пять — и к двум часам ко мне. Проведем выездное совещание, — приказал он. — Только без опозданий!
— Понял, Аркадий Филиппович. Срочно. Соберу. Выездное. К двум часам, — отстукал телефон. — А по какому, извините, вопросу?
— По государственному! — отрезал Дурин. — Ты что, в первый раз людей собираешь? Ох, смотри у меня, Михаил Карпыч! Это тебе не зимний сад в гостинице разводить. Да, обязательно с геологами свяжись, пусть пришлют кого-нибудь из самых опытных… Короче, действуй.
«А позвонить в Москву все-таки придется», — подумал мэр часа в три пополудни, когда группа людей с серьезными лицами уже толпились у подножия Монумента. Академического вида геолог, срочно доставленный на Холм из какого-то НИИ, бойко рассказывал мэру про мелитовые глины и скальные породы, говорил про сейсмографику и геотектонику, убедительно шелестел бумагами… Словом, старался, как мог. Однако Дурин не зря десять лет прослужил при власти: за эти годы он научился угадывать опасность за версту. Аркадий Филиппович чувствовал: что бы ни говорил сейчас этот академический из НИИ, какими бы умными словами не успокаивал, добром это дело не кончится. Но попробовать оттянуть неприятность можно и нужно. Вот только один вопрос: с чего начать?
— А как вообще поступают в таких ситуациях? — спросил мэр, в упор глядя на академического. — Я в том смысле, можно ли как-то укрепить Монумент? Ну, скажем, на всякий случай?
— Вообще-то, способов несколько, все зависит от конкретной ситуации, — туманно начал тот. — Например, можно попробовать уменьшить давление Монумента на грунт, увеличив площадь основания… Или попробовать его укрепить за счет дополнительных ростверков…
— А если проще? — нетерпеливо перебил его Дурин.