Повести древних лет

Иванов Валентин Дмитриевич

— Древний Гаральд не был трусом, конечно, но, — и Оттар сделал паузу, — он был наверняка глупцом.

Эстольд ахнул от восхищения. Его ярл, его Оттар, вот это настоящий викинг! Пока Оттар с кормчими, глядя с высоты на открытое море, намечали дальнейший путь драккаров, прилив прошел свой высший уровень. Сила водоворота падала, грохот умолкал.

3

— Они не хотят плыть дальше, — предупредил ярла богатырь-телохранитель Галль. Его побратим и неразлучный соперник Свавильд добавил от себя:

— Одни кричали, другие молчали. Не хотят плыть. Дальше только Утгард — Локи.

— А

чего хотите вы оба? — спросил ярл с насмешкой.

— Я хочу валландских женщин… — начал Галль.

— Нет, саксонок, — перебил Свавильд. — Зачем ты нас тащишь в пустыню?

— Довольно! — остановил ярл бессмысленную болтовню телохранителей. — Что вы будете делать, когда другие кричат?

— Всегда с тобой, — серьезно сказал Свавильд.

— Конечно, — поддержал Галль. — Мы их всех перебьем, крикунов. — Богатыри не ссорились, когда дело касалось верности ярлу.

Драккары почти опустели. Викинги ждали своего ярла на берегу с решительными и мрачными лицами. Опережая события, Оттар крикнул Галлю:

— Принеси мои руниры! И мой черный плащ!

Оттар скользил взглядом по толпе. Привыкнув видеть сразу много лиц, он отметил, что особенно недовольны были передние. В задних рядах чувствовалось больше нерешительности, чем раздражения. Были и просто безразличные. Кто-то хотел заговорить. Ярл, требуя молчания, поднял руку. В стороне Эстольд и Эйнар рассказывали тем, кто хотел их слушать, о спокойном море за опасным проливом.

Галль прибежал с плащом и кожаным мешочком. Черное шитье на красной коже изображало длинные и короткие черточки, соединенные в несложные фигуры. Это были знаки рунир — букв, способных передавать смысл речи и заклинать людей, духов и богов. Дети фиордов благоговели перед посвященными в тайный смысл рунир. У каждого был свой амулет со священными знаками, иногда приобретенный за высокую цену.

Телохранители раскинули плащ и отошли. Викинги сдвинулись поближе к ярлу, но ни один не решился переступить ближе десяти шагов. Оттар запустил руку в мешочек и вытащил несколько белых палочек длиной в четверть. На каждой была выжжена одна руна.

Вот «половина стрелы» —

, «лаугр», или «вода».

Вот «двуножие» —

, «ур», или «искра».

И «еловая ветка» —

, «ос», или «вход».

Все эти знаки хороши при гадании.

Но на следующих, оказавшихся в горсти, читалось совсем иное.

Вот «виселица» —

, «каун», или «чума».

И «распятый на столбе» —

, «гагль», он же «град».

Оба эти знака очень плохи, они предвещают беду со всех сторон: от моря, от камней и с неба. На последней палочке был знак, похожий на открывшего объятия друга —

,

«науд», он же «близость». Хороший знак, когда нет «кауна» и «гагля», но очень опасный, когда следует за ними.

Зная, что на него смотрят, не спуская глаз, больше шестисот так или иначе взволнованных викингов, ярл медленно сел на плащ и закрылся полой.

Перед чтением гадания, которое решит судьбу похода в неведомые моря, нидаросский ярл вступал в общение с Вотаном.

Оттар размышлял. Гнездо будущего короля викингов можно устроить дальше, прикрывшись дурным фиордом, как щитом. Но эта неприступность будет лишь временной. Лапоны-гвенны создавали наибольшую часть богатства Нидароса. Здесь безлюдно. Чтобы впоследствии победить Черного и бондэров, нужно богатство и богатство. Через год у Оттара будет больше тысячи викингов, через семь или восемь лет — столько же тысяч сколько пройдет лет. Тогда он устроит Рагнаради для Черного и бондэров. Да, а на что же кормить и баловать викингов, строить драккары? Одних набегов мало, нужны богатые населенные земли.

Оттар незаметно положил обратно в мешочек опасные руниры «гагль» и «каун». Общение с Вотаном закончилось. Ярл откинул плащ и бросил палочки на черное сукно. Викинги надвинулись, как стадо голодных быков к корму.

Для тех, кто не мог подойти ближе или не понимал знаков, Эстольд громко возглашал руну за руной:

— Вода. Вход. Близость. Искра! Успех — несомненный — ждет — смелого!

Редко случалось, чтобы руниры ложились столь благополучно. Оттар закричал:

— На борт!

Кормчие повторили приказ. В числе первых, кто охотно побежал к «Черной Акуле», Оттар заметил варяга Горика. Хороший гребец и, вероятно, верный меч, он будет полезен.

Оттар внимательно присматривался к своим новым викингам: трусливые и слабые не нужны Нидаросу.

В других руках Горик был бы осужден вечно носить ошейник, хотя он не был купленным или взятым в бою траллсом. Но жадному Оттару было невыгодно заставить носить ошейник человека, выброшенного морем в подарок. Конечно, если он годился на лучшее, как Горик. Настоящего клейменого траллса ярл никогда бы не освободил.

Уже все были на местах и ждали своего ярла, вновь послушные и гибкие.

— Как вы могущественны, о руниры! — с иронией произнес Оттар начало всех заклинаний священными знаками. Он верил в гадания. Но еще больше верил в свою волю, в свой разум.

Ярлы и викинги взаимно клялись в соблюдении общих интересов, но отнюдь не в какой-либо другой, отвлеченной верности. Бывали случаи отказа викингов от похода, что не считалось предательством. Оттар хотел управлять не простым понуждением.

…Через три дня и ветер и течение понесли драккары на восток, а земля по-прежнему была справа. Пять дней флотилия неслась на восток, бессознательно огибая северный край земли фиордов. Затем ветер потянул с севера, а перед носами драккаров по-прежнему простиралось открытое море и земля по-прежнему лежала на правой руке!

Викинги поняли, что они окружили землю фиордов. Где они? Не Гандвик ли это, таинственное море колдунов, о котором никто ничего не знал?

В воде теснились стада неисчислимых китов и кашалотов. А птицы, тюлени, моржи летели и плыли прямо на юг. Эстольд посоветовал оторваться от пустынного, безлюдного берега и последовать примеру животных. На пятый день с того утра, когда флотилия вошла в Гандвик, с высокой мачты «Дракона» был замечен берег и на воде — несколько лодок, похожих на лапонские.