Повести и рассказы для взрослых детей
Шрифт:
– Татьяна Семеновна, давайте я вас помирю.
– Ишь мирильщик нашелся! Я с ней разговаривать не собираюсь!
Слова из Татьяны Семеновны сыпались жутко сердитые, но видно было, что основная сердитость давно уже прошла. Просто бушевало самолюбие. Была бы она зла по-настоящему, стала бы она перед Валеркой оправдываться, что-то ему объяснять!
– Татьяна Семеновна, а и не надо разговаривать. Давайте мы с вами ей письмо напишем.
– Тебе делать нечего, вот и
– «Дорогая Евдокия Павловна!»
Он с вопросом посмотрел на Татьяну Семеновну:
– Правильно?
– Чего? – поразилась старуха. – Какая она тебе Евдокия Павловна, когда она Дуняшка Частова!
– «Дорогая Дуняшка Частова, – принял это к сведению Валерка. – Я тебя обругала сдуру». Так правильно?
– Правильно, – согласилась Татьяна Семеновна.
– «Больше не буду», – продолжил Валерка.
– Как это – больше не буду! – возразила старуха. – У меня нервы подымутся, я еще и не такое скажу!
– Значит, – продолжил Валерка, – «Я тебя обругала… сдуру и еще буду». Так правильно?
– Так правильно, – согласилась довольная Татьяна Семеновна.
– А дальше про что писать?
– Не знаю. Ты грамотный, ты и пиши.
– Когда не знают, про что писать, про погоду пишут, – сказал мальчик.
– Вот про погоду и пиши.
Только он собрался писать про погоду, как дверь почты открылась и вошла сама Евдокия Павловна Частова. Тоже вся в платках, как в пулеметных лентах, но, в отличие от Татьяны Семеновны, маленькая и сухая.
Едва ее глаза привыкли к темноте после белого снега, она заметила Татьяну Семеновну, повернулась и бросилась бежать.
Валерка догнал бабушку у двери, обнял и вернул в почту:
– Садитесь, Евдокия Павловна. Мы вам письмо пишем.
Он усадил ее на другую табуретку, подальше от Татьяны Семеновны, и продолжил свою работу.
– «Дорогая Евдокия Павловна, – говорил и писал он. – Погода у нас хорошая. Хоть на лыжи вставай».
– Какие еще лыжи! – поразилась Евдокия Павловна. – Когда метель третью неделю метет.
– Чего твоя метель! – зашумела Татьяна Семеновна. – Чего твоя метель! Когда она давно уже кончилась! Глаза-то разуй!
– Евдокия Павловна, Евдокия Павловна! – бросился Валерка к новопришедшей старушке. – Вы подождите, вы не вмешивайтесь. Когда будем ответ писать, мы про вашу погоду напишем. Ладно?
Она согласилась и притихла.
– Так, чего дальше-то писать? – спрашивает Валерка.
– Чего? Чего? Сам знаешь чего.
– Я про курей напишу, – говорит
– Пиши про курей, – соглашается Татьяна Семеновна.
– «Куры мои здоровы, – пишет и говорит Валерка. – Вовсю несутся, несмотря что зима».
– Как так несутся?! – поражается Татьяна Семеновна. – Да у меня курей и не осталось вовсе! Последнюю летось ястреб утащил.
Валерка с ходу подхватывает:
– «Хоть курей у меня и не осталось вовсе. Последнюю летось ястреб утащил». Так правильно?
– Так правильно, – соглашается Татьяна Семеновна.
Старухи молчат и вздыхают на своих табуретках.
– О чем еще написать? – спрашивает Валерка.
– Почем я знаю, – отвечает Татьяна Семеновна.
– Может, о здоровье напишем?
– Пиши о здоровье.
Валерка диктует сам себе и записывает:
– «Здоровье у меня здоровое. Ничего не болит. И температура нормальная – 36,6».
– Да, не болит! – возражает Татьяна Семеновна. – Поясницу так и ломит. Хоть криком кричи! А горчичники некому поставить! И давление у меня повышенное. Все время что-то давит.
Валерка подхватывает:
– «Ничего не болит. Только давление повышенное. Все время давит. А горчичники некому поставить».
– У Анастасии Алексеевны тоже поясница, – скромно вставляет Евдокия Павловна про почтальонку, чтобы тоже чего-то делать.
– Да у нее поясница потому, что она от работы бегает. Все у Ольгушки Павловской сидит, в карты играет, – взрывается Татьяна Семеновна. – Нашла кого жалеть! На почту приходит раз в неделю, а зарплату целиком получает!
На этот взрыв Евдокия Павловна немедленно собирается сбежать, но Валерка ловит ее за платок и силой усаживает обратно.
– Татьяна Семеновна, – говорит Валерка, – ведь вы месяц не виделись. Были у вас какие-нибудь радостные события?
– Каки таки события?
– Может, посылка пришла с книгами или гости приезжали?
– Никакие гости не приезжали. Вот только крыса у меня завелась.
– Чего же тут радостного? – спрашивает Валерка. – Когда крыса завелась? Больше нечего сообщить соседке нашей дорогой Евдокии Павловне?
– Все! – отвечает Татьяна Семеновна. – Хватит с нее!
– А что, – говорит юный дипломат, – конечно, хватит. Итак вон сколько новостей ей сказали.
Он перегнулся через барьер и взял еще один листок для писем.
Почтальонки Анастасии Алексеевны все еще не было. Видно, и в самом деле она забегалась по личным делам.
– Евдокия Павловна, будем ответ писать. Теперь вы диктуйте.
– А чего диктовать-то? – спрашивает скромная Евдокия Павловна.