Повести и рассказы. Избранное
Шрифт:
– Что же ты такого сделал?
– Я хоть и не верующий, но… – Николай запнулся и посмотрел на полковника.
Тот «впился» в него взглядом.
– Мне кажется, я прогневал Бога…
– Коробков, ты не в церкви на исповеди! Если, по сути сказать нечего, так помалкивай! – разнервничался офицер. – Мало того, что ты мне тут про шаровую молнию «заливаешь», так сюда ещё и Бога приплёл. Вот скоро к нам в часть проверяющий приедет, смотри хоть ему всякую околесицу не городи.
– Но я говорю
– Правду он говорит! Ладно, иди. Я ещё подумаю, как с этим быть. Понадобишься, вызову. А пока будем ждать, когда Мажула поправится.
Ночью Петра увезли в Новосибирск. От медиков стало известно, что состояние больного удовлетворительное, но, скорее всего, конечность ему сохранить вряд ли удастся. Расследование этого случая внутри части результатов не принесло. Стальной багор, за который схватился Мажула, в месте воздействия энергетического шара немного оплавился. Это было единственное доказательство слов Николая.
Недели через две про инцидент уже никто не вспоминал. Никто, кроме Николая. Его злоключения на том не закончились. Во всём этом он видел наказание свыше за свой проступок – убийство несчастной жабы.
3
– Проснитесь, пожалуйста, – тормошила его за плечо стюардесса. – Уже подлетаем.
Николай покрутил головой. Вероятно, он всё же задремал. Потом посмотрел в иллюминатор, там было светло. Разбудил Людмилу.
– Говорят, подлетаем, – сказал он ей.
– Ага, – отозвалась Люда сонным голосом. – Пустите, мне надо умыться.
Отстояв очередь, образовавшуюся у туалета, Людмила привела себя в порядок и вернулась на место.
– Как Вы себя чувствуете? – спросил её Николай.
– Всё хорошо, – ответила Люда. – Спасибо Вам, что поддержали меня.
– Не за что.
Самолёт стал снижаться. Вскоре сквозь облака показалась полоска русла Амура, заснеженный массив дальневосточной тайги, разделённый на сектора линиями автодорог. По громкой связи объявили температуру в районе аэропорта Хабаровск – минус 28 градусов.
– Холодно у Вас, – сказал Николай.
– Ага. Так зима же.
– Ну да.
– Вас в аэропорту встречают? – спросила Люда.
– Да. А Вас?
– Обычно мои родители приезжают на своей машине.
– Понятно.
Николай достал из ящика верхнюю одежду. Оделся сам и помог своей спутнице.
– Людмила, давайте обменяемся адресами, – предложил он.
– Зачем?
– Ну, так, мало ли. Когда скучно, будем друг другу письма писать.
– Знаете, Николай, мне в жизни скучать не приходится, – ответила Людмила. – Считаю, что наше знакомство должно закончиться после того, как мы покинем самолёт.
Её категоричность немного обескуражила. Николай смутился и только пожал плечами.
Самолёт остановился. Подали трап.
– У Вас есть багаж? – спросила Люда.
– Нет, я налегке, – ответил Николай.
– Поможете мне отыскать мой чемоданчик?
– Конечно.
Поклажу Людмилы нашли быстро. Дорожный чемодан был на колёсиках, но одно из них оказалось повреждено, поэтому Николаю пришлось нести его за ручку.
– Давайте его мне, – сказала Люда, пытаясь взять чемодан из рук Николая.
– Ничего, Людмила, я донесу.
– Папа! Папа! – кричала белокурая девочка и бежала вдоль ограждения, в сторону пассажиров.
Люди впереди расступались, пропуская девчушку мимо. Подбежав к Николаю, девочка запрыгнула на него и двумя руками крепко обхватила его шею.
– Папочка! Наконец-то ты приехал! – шептала она и целовала его щёки.
От такой неожиданности Николай непроизвольно выронил чемодан и удивлённо смотрел на девочку, одной рукой придерживая её.
– Тоня, подожди! Тоня! – говорила Людмила, сконфуженно наблюдая за действиями своей маленькой дочки. – Тонечка, доченька моя, ты ошиблась, это не папа.
Но та по-прежнему продолжала всё громче и громче говорить:
– Я так тебя люблю! Почему ты так долго не приезжал? Я больше никогда тебя не отпущу!
– Тонечка, пусти дядю, – подоспела на помощь женщина лет пятидесяти. – Это не твой папа. Иди ко мне.
– Нет, это папа! Это мой папа! – кричала девочка, вцепившись в Николая.
– Мама, забери же её, наконец! – громко потребовала Людмила.
– Тоня, иди к бабушке, – сказала женщина, отрывая цепкие объятия своей внучки от Николая. – Пусти дядю, нехорошо так делать. Пойдём.
Ещё долго громкий плач маленькой Тони был слышен в холле аэропорта. Обалдевший Николай стоял и смотрел куда-то вдаль. Его щёки горели, до сих пор ощущая на себе оставленные следы детских поцелуев и слёз.
– Николай, простите за такое недоразумение, – говорила ему в тот момент Людмила. – Тоня только на фотографии видела своего отца. Возможно, Вы действительно похожи…
– Люда, не надо извиняться, – тихо сказал он. – Разве можно на это обижаться?
– Мне всё равно так неудобно перед Вами.
– Пустяки.
– Николай…
– Идите же, Люда, Вас ждёт дочь.
Людмила подняла упавший чемодан и пошла в сторону выхода. Потом она оглянулась, поставила чемодан и вернулась к Николаю.
– Вот возьмите мою визитку. Здесь, правда, только рабочий телефон. Но домашнего у нас, к сожалению, нет. Держите.
– Спасибо, – сказал он и взял карточку.