Повести о Ромео: Воин
Шрифт:
Мне хватило одного взгляда на принцессу, чтобы понять — моя любовь, и вправду, умерла, как обещал лжемонах Ши, он же загадочный адрандец Делакруа. Да, она была бесспорно очень красива, но больше сердце трепетало от одного взгляда на принцессу и не хотелось придушить Циня своими руками за одно то, что он рядом с нею, он, а не я. Спасибо тебе за это, Делакруа.
Не то узнав от своих посланцев, не то просто пытаясь произвести впечатление на будущего союзника, прибывшие предводители были также шикарно, однако же подчёркнуто по-военному, одеты, даже единственная среди них женщина. Все носили лёгкие доспехи, практически все — при мечах, лишь двое носили иное оружие. На
— Вы могли бы и предупредить нас и свадьбе, — сказал он, спрыгивая с седла и отвешивая Циню и его невесте глубокий и изящный поклон. — Мы бы приготовили подарки.
— Прошу прощения, господа, — ответил ему Цинь, — но лучший подарок для меня и моей невесты — это сам факт вашего появления. А теперь прошу вас быть гостями на моей свадьбе, до окончания церемонии и праздника по её случаю переговоров не будет.
— Мы понимаем, — усмехнулся красавчик Занг, один из самых могущественных предводителей, отличавшийся тем, что всегда вёл себя, как на приёме у императора. — И, думаю, я выскажусь от лица всех нас, когда скажу, что мы с удовольствием принимаем ваше приглашение.
Глава 7
Мгновенной победы, после объединения, конечно, не последовало, однако совместными усилиями мы начали выдворять каганов из нашей страны. Многие и многие чиновники присягали на верность "подлинному императору Циню V", передавая под командование его "верных полководцев" войска, которые не успевали уйти с каганскими военноначальниками или же по своей воле становились под наши знамёна.
Поначалу мне не очень-то верилось в то, что абсолютно все вчерашние предводители повстанческих банд как один встанут под руку новоявленного императора, даже не смотря на то, что они шли ему на помощь. Многие из них и не помышляли о свободном Цинь-о-хае и сражались против каганов они скорее для собственной наживы, а не за благородные идеи, коими руководствовался наши предводитель Цинь и его отец. Однако, дело в том, что кандидатура Циня устроила всех предводителей, не желавших делиться властью с вчерашними конкурентами и едва ли не врагами. Главная беда в том, что единство их могло продлиться лишь до окончания войны. Но об этом думать ещё рано, надо выиграть последнюю, решающую битву.
… Мы собрались вокруг отличной карты, нарисованной на листе рисовой бумаги. Синим на ней был заштрихованы провинции и округа лояльные нам, красным — каганам. Последних было, к слову, всего ничего, что ни могло не радовать. На этом стратегическом совещании присутствовали кроме Циня, полководца У и мастеров Чжоу и Чина (ну и конечно, меня), ещё все новоявленные полководцы нашей армии — Тонг, Ксинг, Лонг и Занг, предводители повстанцев рангом (в их обществе, живущем по непонятным для меня законам) сюда не пригласили, они командовали соединениями на местах.
— В руках каганов, — произнёс Тонг Два Топора, — фактически осталась только Лысина святого. — Лысиной святого называлась равнинная местность, преимущественно степь, очень похожая на родину каганов, где было, к тому же, сложно устраивать им "сладкую жизнь", как выражалась Ксинг, не ведавшая равных
— Хотят ударить по Ван-Мину, — заметил Цинь. — Эта провинция богатейшая из тех, которыми мы владеем, без неё всё наше восстание может провалиться.
— Это понятно, — вздохнул мастер Чжоу, — однако каганы, видимо, сами того не понимая, заманили себя в ловушку. Они провоцируют нас на решающее сражение, однако не понимают, что Лысина святого — идеальное место для их разгрома.
— Как это? — не понял Тонг. — Это же сплошная степь, там будет где разгуляться их знаменитой коннице. Если мы примем бой там — нас просто раскатают по всей Лысине.
— Ты ошибаешься, — покачал головой мастер Чин. — Видишь вот эту отметину на карте? — Он указал на белое пятно в северной части Лысины святого. — Это засохшее озеро, фактически, корка соли над ядовитой водой. Копыта каганских коней разобьют её и они просто провалятся, их атака сорвётся. Когда же остановится их лава, мы контрударом покончим с ними.
— Славный план, — усмехнулся Занг, — но только в общих чертах, но над деталями ещё работать и работать.
— Вы все так уверены в глупости каганов, — заметил Лонг Большой Меч. — Они могут запросто заманивать нас в ловушку, давая нам подумать, что в ловушке они.
— Нельзя отрицать эту возможность, — кивнул Занг, — однако я для этого и сказал, что нужно работать над деталями. Для этого их разрабатывают, учитывая все возможные варианты.
— Не надо учить нас стратегии, — отмахнулся полководец У. — Мы знаем её не хуже тебя.
— Частности, — бросил Тонг, — а мы здесь именно стратегию обсуждаем. Надо решить, что делать — оборонять ли Ван-Мин или же атаковать каганов на Лысине святого.
Споры в тот день продлились до самого вечера, однако уже после захода солнца решили двигать все войска к Лысине святого.
Я стёр с лица крупные капли пота, стекающие на глаза. Под ногами хрустела корка соли, под которой, по словам мастера Чина, скрывались несколько дюймом ядовитой воды, впитавшей столько гадости, что и глотка хватит, чтобы прикончить здорового человека. От этого становилось как-то не по себе. Хорошо бы наша ловушка сработала, а то лежать здесь, медленно растворяясь в той дряни, что плещется под коркой соли, как не очень хочется.
Напротив нас выстроились каганы, сдерживавшие своих хоть и низкорослых, но довольно горячих лошадок. Битва будет страшной. С нашей стороны было двадцать с лишним тысяч человек, в основном пехота и лучники, что послужило каганам дополнительным стимулом для немедленной атаки, считавших, что они растопчут нас одним могучим навалом своей обычно несокрушимой лавы, насчитывавшей, как сообщали мои коллеги по "ночному воинству", не меньше тридцати пяти тысяч конников и десяти тысяч пехотинцев. Им казалось, что при более чем двукратном численном преимуществе, победа у них в руках. В общем-то, так оно и было, но только в теории, наша же задача опровергнуть эту теорию практикой.
Сколько длилось это затишье перед бурей, готовой разразиться, не знаю. Мы смотрели на каганов и прочих минцев, они — на нас, все ждали. Кто-то молился, кто-то шептал сквозь стиснутые зубы проклятья непонятно в чей адрес, кто-то, как и я, молча глядел на врага. И тут взвыли рога среди каганов, их войско двинулось на нас, набирая скорость. По нашим рядам пронеслась в тот же миг короткая команда, отданная мастером Чином — нашим командиром лучников:
— Товсь! Луки — вверх! — и как один поднялись вверх несколько тысяч луков.