Повести о Ветлугине (илл. П. Павлинова)
Шрифт:
Я должен рассказать теперь об одном человеке, который сыграл большую роль в открытии Земли Ветлугина. Это Степан Иванович Малышев, секретарь партийной организации научно-исследовательского института, в котором работали мы с Андреем.
Знаю, что, по скромности, он будет отрицать или умалять свое участие в общем деле. Судите о его роли сами.
В тот вечер Андрей и я зашли к нему отвести душу. Так уж было заведено: чуть что — идти к Степану Ивановичу.
Не с пустяками, конечно, — с чем-нибудь важным. Степан Иванович умел распознать
— Садитесь, курите, — пригласил нас Степан Иванович. — А я уж собрался посылать за вами. Что случилось? Похудели, смотрите сентябрем…
— Да ведь на дворе сентябрь, — попробовал я отшутиться.
— Ну, не настаиваю — не хочешь, не говори. Посидим, покурим, помолчим…
— Это верно, — согласился Андрей. — С хорошим человеком и помолчать хорошо. А поговорить — и того лучше. Мы ведь шли к вам поговорить, Степан Иванович.
— Понимаю. Где-то не ладится у вас. Где же?… Может, поссорились, хотите, чтоб помирил?…
Степан Иванович опустил абажур настольной лампы так, чтобы свет не бил нам в глаза. Зато его лицо было теперь хорошо освещено: немолодое, с морщинками у глаз и рта, пожалуй даже не столько участливое, сколько спокойно-выжидательное и тем не менее очень располагающее к откровенности.
— Тут, видите ли, Степан Иванович, — сказал я, — надо начинать издалека…
И я рассказал все, что уже известно читателю.
Андрей, по старой привычке предпочитавший молчать, лишь уточнял подробности.
— Да-а, корни глубокие, — задумчиво протянул Степан Иванович. — Вон, стало быть, откуда — еще из Весьегонска тянутся.
— Поставить бы этого Союшкина на место!
— Или, наоборот, снять с места, — поправил Андрей, сердито кашлянув.
Степан Иванович поморщился:
— Снять, поставить, уволить, назначить… Примитивно рассуждаете! Допек вас Союшкин? Понимаю. Да в Союшкине ли дело? Что за фигура Союшкин?
— Не, погодите, — сказал я. — Тут дело в чем? Степан Иванович? Если станут прислушиваться к нему, экспедицию не разрешат. Скажут: «Зачем? Все ясно без экспедиции, Союшкин хорошо разъяснил». А надо обязательно экспедицию!
— Обязательно, — подтвердил Андрей. — Земля есть, Степан Иванович! — Он перегнулся через стол и убедительно забормотал, загибая пальцы: — Первое: зигзаг льдов! Второе: свидетельство землепроходцев семнадцатого века! Третье: песец приблудный! Четвертое: интуиция подсказывает…
— Дошли уж и до интуиции!
— Нет, вдумайтесь, Степан Иванович…
— Тогда почему руки опускаете? Знаете, чувствуете, что земля есть, — деритесь, пробивайтесь к ней!
— Да вопрос-то какой! Ответственный, сложный. А мы недавно с университетской скамьи!
— И очень хорошо!… Учиться плавать нужно на глубоком месте: на глубоком сама вода держит.
— Союшкина вон пузыри держат.
— За иностранный авторитет уцепился…
— И уезжать нельзя!
— А Афанасьев?
— Старик болен. В печати выступает редко… После его статьи Союшкин присмирел, а сейчас снова захлопотал. И все вежливенько так, с полупоклонами: «наш уважаемый…», «наш маститый…», а по сути…
— Чуть отвернешься — снова свое.
— Вот-вот! А главное — нужна земля, чрезвычайно нужна в этом районе Арктики!
— Нужна?
— По зарез! Сами посудите, Степан Иванович! Ведь Восточно-Сибирское море не только наименее изученное из всех наших арктических морей, но и наиболее трудное для навигации.
— Восточно-Сибирское и Чукотское, — с педантичной точностью поправил Андрей.
— Ну да, оба моря. Здесь, на последнем этапе Северного морского пути, обычно сложная ледовая обстановка…
— Очень сложная! Согласился Степан Иванович.
— Да, вы же бывали там! Это при вас «Сибиряков» потерял руль? А вспомните: где погиб «Челюскин»?
— Что же предлагаешь?
— Не предлагаю, а говорю. Очень кстати здесь была бы земля. На тех координатах, что указывал Петр Арианович, в самом центре всей этой ледовой кутерьмы. И чтоб на земле — зимовка, полярная станция!
— Для наведения порядка в Восточно-Сибирском море?
— Вот вы смеетесь, а я серьезно говорю. Не для порядка — для ледовых прогнозов!
— Да понял, понял! Сразу же понял. — Степан Иванович успокоительно закивал.
— Если бы на этих координатах была полярная станция, куда легче стало бы нашим мореплавателям. Шли бы вперед с открытыми глазами. Могли бы предвидеть изменение ледовой обстановки и соответственно выбирать то или иное решение. Никаких случайностей! Все продуманно, взвешено, проверено! Через каждые два — три часа радиограммы на корабль: «Тяжелые льды надвигаются со стороны полюса недоступности… Земля Ветлугина (это так называется станция, понимаете?) советует отстояться на ближайшей базе…» Или «Обстановка улучшилась. Рекомендуемый Землей Ветлугина курс»… Дальше указание курса…
— Убедили: с землей лучше, чем без земли.
— Не просто лучше Степан Иванович, — необходима земля!
Наш собеседник сосредоточенно смотрел на абажур настольной лампы, стараясь что-то припомнить.
— У Ветлугина нет об этом, — вдруг сказал он. — Я читал Ветлугина.
— Да. Это в развитие идей Ветлугина. Петр Арианович не знал, как пригодится России его земля. Ведь Северный морской путь стал нормально действующей магистралью только в наши годы…
— Значит, дополнили учителя, пошли, дальше, чем он? Мечта, романтика — на вполне реальной, даже утилитарной основе?… Это хорошо! — Откинувшись на стуле, Степан Иванович ласково смотрел на нас. — Итак: практически (он сделал ударение на слове «практически») очень важно, чтобы земля была там, на указанных Ветлугиным координатах?