Повести, очерки, публицистика (Том 3)
Шрифт:
Все эти наблюдения над удивительной жизнью города занимали ежедневно часа два, и в Верх-Исетск я обычно приходил в пятом часу. Раз так добрался до Разъезжей улицы, которую уж стал называть своей. У домика на углу первого переулка стояли трое ребят. Двое совсем одинакового роста, а третий поменьше. Все трое усердно "пушат" камнями в рыжего мальчика, а тот, что поменьше, кричит:
Мишка Рыжак
проглотил пятак,
Сел на семишник,
поехал на девишник!
Понятно, что человек, обвиняемый в столь диких поступках, должен был защищаться, и рыжий
– Получай, стервы!
Было видно, что рыжий не нагибался, не искал камней: имел достаточный запас в карманах. Такая "хозяйственность" мне понравилась, но позиция у него была из рук вон плоха. Он стоял на открытом месте, а его враги расположились против окон дома. Рыжему приходилось бить по ногам, так как всякому известно, что "залепить камнем в лоб" гораздо менее ответственно, чем разбить стекло. Стойкость Рыжака и подлый прием его врагов, укрывшихся под защитой окон, естественно, располагали меня в пользу одиночного бойца, но я все-таки вовсе не думал принимать участия в этом столкновении, чувствовал себя "проходящим" и попросил:
– Эй, погодите фуряться, дайте пройти!
В ответ получил насмешку:
– Фуряться! Из какой деревни выехал! Говорить не научился, а тоже с книжками ходит!
Мальчик, поменьше ростом, заболтал:
– Фурялка, нырялка, наскочил на палку!
После такого незаслуженного оскорбления мне оставалось только присоединиться к Рыжему. Запас камней в карманах у меня тоже на всякий случай имелся, но я решил применить против "подокошечников" испытанный контрприем: засунув книжки за пояс, ухватил увесистый камень с дороги и что было силы "бабахнул" в ворота. Отдача получилась обычная: из калитки выбежал представитель больших. Это оказалась высокая костлявая старуха. Ребята побольше, не желая, видимо, попасть под руку при разборе дела, кинулись в переулок, а маленький остался, будто его это не касалось. Мы со своим союзником отбежали на некоторое расстояние и остановились до выяснения вопроса. Старуха первым делом закричала на Мишу:
– Ты что, рестант, делаешь?
– Своих сперва уйми!
– ответил мой союзник и добавил: - Проходу людям не дают! Мальчик вон идет из школы, никого не задевает, а они давай в него камнями кидаться. Я и бухнул в ворота, чтобы ты выщла.
– Я тебе покажу бухать!
– погрозила старуха.
А маленький закричал:
– Врет он, рыжа кожа! Это он Васю нашего избил! Синяков ему, помнишь, насадил? За четвертым переулком живут. Еремеев ему фамилия.
– Да знаю я, - отозвалась старуха.
– А этот чей?
– указала она на меня.
– Приезжий какой-то. С гимназистом каждое утро мимо ходит. Учится, видно. Видишь - без, обеда оставили: этак поздно домой идет.
Такая клевета требовала немедленного вмешательства, но я смолчал, ожидая, как кончится дело о моей полной непричастности. Когда Миша объявил, что это он бросил камнем в ворота, я подумал: "Вот настоящий товарищ! Не выдаст. С таким бы дружить!" Наш враг
– Это он, бабушка, камнем-то в ворота присадил!
– А тот говорит - я, - удивилась старуха.
– Разбери вас.
Почувствовав колебание старухи, наш враг попытался спасти положение. Указав на след камня на полотнище ворот, он проговорил:
– Гляди, вмятина какая! Папаня приедет, заругается!
Упоминание о "папане" повернуло мысли старухи в невыгодную для наших врагов сторону
– То-то, папаня! А почему Васька с Димкой убежали? Придут домой, задам им жару! А отец приедет и ты от плетки не уйдешь! Дня не проходит, чтоб у нашего дома драки не завелось!
Видя, что разбор пошел по семейной линии, мы с Мишей спокойно отправились своей дорогой. Старуха, однако, крикнула нам вдогонку:
– Еще раз увижу у своего дома, я вам покажу! В полицию заявлю, чтоб сократили таких мошенников! Знаю, где оба живете!
Старуха, конечно, приврала, что знает и мою квартиру, но на это не стоило обращать внимания, и мы занялись своим разговором. Миша пожаловался:
– Первые задиры - это бревновские ребята. Спускай им! Одного я поколотил, а которого - не знаю. Они ведь, двояшки, а третий вроде дурака. Только и умеет всклад слова подбирать, а из школы выгнали. Он годами-то большой, только ростом маленький. Урод, известно, а злой. Это, он тех и подтравливает, чтоб драться.
– Ты за что этому бревновскому парнишке наподдавал?
– Задавался перед ребятами, что они богатые. Отец у них рыбой да орехом по зимам торгует. Теперь его нет. Где-то по далеким местам ездит, тамошних людей обдувает. Купит у них за пятак, а в городе за рубль продает.
Закончив характеристику вражеского дома, Миша спросил:
– Ты где учишься?
– В духовном.
– В попы метишь?
– удивился Миша.
– Кутейка, балалайка, соломенная струна? Ныне, присно и во веки веков?
Я поспешил отвести обидное предположение:
– Никита Савельич этак же учился, а ветеринарным врачом служит.
– Ты у него живешь?
– Ага.
– Тоже коров лечить станешь?
И это предположение не показалось мне привлекательным, и я сослался на другой пример:
– У нас на заводе учитель. Так вот учился - сперва в духовном, потом в семинарии. И в Кашиной учителе тоже из семинаристов, только он в попы собирается.
– Вот видишь, - наставительно проговорил Миша, -, свяжись с ними, прилипнет.
Я стал уверять, что "ко мне не прилипнет", что "у нас и в роду такого не бывало".
– Отец-то у тебя кем?
– Мастером на сварке (ну конечно, не на электросварке !!! так называлась операция, при которой разогретые плиты железа соединялись, для увеличения веса, давлением.
– прим. скан.). В Сысертском заводе.
– А у меня на мартене. Родня вроде. Дружить можно, а только почему тебя в духовное отдали?
– Дешевле тут приезжему содержаться. Общежитие вон скоро откроют. Меньше десяти рублей в месяц. И формы не надо. Она, поди-ка, дорогая.