Повести
Шрифт:
Летчики стояли молча. Кое-кто вытащил из-за спины висевшие на ремешках планшеты и внимательно разглядывал карту. Город Сальск находился более чем в ста километрах за красной чертой, обозначающей линию фронта.
— Удар необходимо нанести завтра на рассвете, пока фашистские стервятники не поднялись в воздух. Следовательно, взлететь придется в темноте. Поэтому, — обратился Рубанов к командиру полка, — необходимо отобрать группу из наиболее опытных летчиков, способных произвести взлет ночью при кострах.
Глаза майора Емельянова заискрились задором. Густые брови взлетели вверх.
— Разрешите мне лично вести группу, — попросил он командира дивизии.
— Нет. Основной состав полка остается в резерве командира корпуса. Будьте готовы поддержать наземные войска по вызову. Группу, я думаю, поведет командир первой эскадрильи капитан Бахтин, — предложил Рубанов.
Невысокий, худощавый, с энергичным лицом Бахтин вышел из строя.
— Справитесь? — спросил командир дивизии.
— Если не собьют — справлюсь, — ответил Бахтин.
— Надо, чтобы не сбили.
— Постараюсь, товарищ полковник.
— Вот это другой разговор, — улыбнулся Рубанов и, обращаясь к командиру полка, добавил: — Решайте, Емельянов, кто еще пойдет с Бахтиным.
Майор окинул взглядам всех летчиков.
— Старший лейтенант Мордовцев! — вызвал он.
Высокий, немного сутулый Геннадий Мордовцев посмотрел на полковника. В его больших серых глазах застыл вопрос. И лишь когда командир дивизии в знак одобрения кивнул головой, старший лейтенант сделал три шага вперед и встал рядом с Бахтиным.
— Лейтенант Карлов!
Из строя вышел круглолицый, улыбающийся летчик. Правый, будто прищуренный глаз Карлова был несколько меньше левого. Казалось, он улыбался лишь одной половиной лица.
— Сержант Долаберидзе!
Массивный, широкоплечий Долаберидзе вразвалку последовал за Карловым. На смуглом лице сержанта выделялись своей чернотой глаза и усы.
Майор назвал еще три фамилии, и еще три летчика перешли из строя к группе Бахтина. Это были лейтенант Опалев, сержанты Дубенко и Дагаев.
— Вот, по-моему, все, — доложил Емельянов полковнику.
— Ну что ж, семь таких орлов! Семеркой и полетите, — решил, командир дивизии. — Прикрывать вас будут девять истребителей Як-1 двести тридцать шестого истребительного полка. А сейчас отправляйтесь на командный пункт прокладывать маршрут полета. Строй, Емельянов, можете распустить. На сегодня — отбой.
Семь летчиков во главе с капитаном Бахтиным в разноцветных пушистых унтах, в черных меховых комбинезонах, придерживая болтающиеся за спиной планшеты с картами, направились к командному пункту.
Проходя в низкую дверь землянки, каждый пригибал голову, оберегая распластанные поверх шлемофонов летные очки.
— Остальным в автобус. Можно ехать в общежитие. Разойдись! — скомандовал Емельянов:
Летчики, обгоняя друг друга, побежали к стоявшему у штабной землянки автобусу. Под их унтами поскрипывал смерзшийся снег.
— Как настроение народа? — опросил командир дивизии у Емельянова, когда они остались вдвоем.
— Хорошо дерутся, товарищ полковник. Я вам еще не докладывал: сегодня звено капитана Доброхотова встретило большую группу транспортных «юнкерсов». Тех «мессершмитты» прикрывали, да наши ястребки связали «мессеров» боем. А мои ребята врезались в строй противника, и каждый сбил по два-три самолета. Старший лейтенант Ольховенко лично четыре «юнкерса» завалил. А потом, раненный в руку, в спину и в голову, привел подбитый штурмовик на свой аэродром.
— Ну и орел! — покачал головой Рубанов:
— Послушайте дальше! — продолжал майор. — Шасси у самолета были перебиты, поэтому посадку Ольховенко произвел на «живот». Вылез окровавленный из кабины да как замахнется гранатой на подбегающих людей, кричит: «Не подходи, гады!» Думал, что на территории противника сел, — пояснил Емельянов. — Если бы не потерял сознания и не упал — швырнул бы, чего доброго, гранату в своих же механиков... Сейчас в госпитале лежит. Врач говорит — будет жить.
— Да!.. А откуда у него граната взялась?
— У нас многие берут в полет гранаты. А то еще и автомат прихватят — на всякий случай.
Полковник на мгновение задумался и тихо проговорил:
— Представьте его к награде.
— Слушаюсь!
— До свидания, Емельянов, а то я засветло не успею к себе перелететь.
Они направились к машине командира дивизии.
— Обеспечьте группу Бахтина кострами во время взлета. А вылет рассчитайте так, чтобы к рассвету она уже была над аэродромом противника.
— Все будет сделано, товарищ полковник!
Емельянов проводил Рубанова до самолета.
Солнце уже наполовину скрылось за обагренным горизонтом, когда штурмовик командира дивизии, стремительно набирая скорость, оторвался от земли и плавно убрал шасси.
Емельянов вернулся на командный пункт. Летчики группы Бахтина, проложив маршрут, уже складывали карты.
— Все продумали? — обратился к ним командир полка. — Учтите, аэродром Сальск прикрывается трехслойным зенитным огнем. Думаю, что и «мессеров» там достаточно. Вам, Бахтин, как ведущему необходимо особенно тщательно обмозговать все детали предстоящего полета.
— А мы сейчас к нашим зенитчикам пойдем. Выведаем, когда им труднее вести огонь по самолетам. Тогда ясно будет, как лучше заход на цель строить, — решил капитан Бахтин.
— Ну что ж, это только на пользу. Идите, — согласился Емельянов.
После ужина капитан Бахтин, лейтенант Карлов и сержант Долаберидзе вместе вышли из столовой. Вместе направились они по темной улице станицы Барабанщиков в свои общежития. Неполный месяц тускло освещал домишки с темными, наглухо занавешенными окнами, Дым из печных труб медленно струился вверх и, растекаясь где-то на высоте, туманил звездное небо. Крепкий мороз предвещал на завтра хорошую погоду.