Шрифт:
Глава 1
Ограда по периметру из железных прутьев, опорные столбы кирпичные, высокие, на каждом пятом – видеокамера, массивная конструкция контрольно-пропускного пункта, раздвижные ворота и шлагбаум. Охрану несет лопоухий паренек в униформе, у него на поясе дубинка.
А может, и на самом деле где-то подала голос собака. Жилой поселок за железным забором, элитные особняки, породистые хозяева и чистокровные псы. И Альберту здесь работать, в свите у Антрацита, с которым когда-то мотал срок. Юрий Витальевич уже два года как на свободе, вернулся к делам, к бизнесу, снова на подъеме, Альберт же только что из мест не столь отдаленных. Вчера откинулся, Филимон забрал его, сегодня утром уже в Москве, на «Икс Пятом» к элитному поселку подъезжают, лопоухий охранник вопросов не задает, ворота уже открыты, сейчас поднимет шлагбаум – и можно проезжать. День и ночь в дороге, целые сутки между прошлым и будущим. Целые сутки свободы. Сейчас Антрацит встретит его, скажет слово – и все, вольная жизнь закончилась. Служба – это по-любому кабала. Альберт к этому готов. Да других вариантов у него и нет. Кому он нужен с двумя ходками? Четырнадцать лет по тюрьмам и зонам, и вряд ли это предел. Антрацит по уши в криминале, и Альберт не ромашку аптечную для него собирать будет.
Шлагбаум почему-то не поднимался, лопоухий кривился, нажимая на кнопку пульта дистанционного управления, но механизм не включался.
– Эй! – Филимон опустил стекло. – Что за непонятки, чувак?
Он тоже мотал срок с Альбертом, в прошлом году освободился, Антрацит взял его к себе, нормально все, жив-здоров и не кашляет. И зарабатывает неплохо. Квартиру в Красногорске взял, правда, пока в кредит, но совсем немного выплатить осталось. «БМВ» третьей серии, не первой молодости, но свой. Ну, если ему верить.
– Да не получается! – кривился лопоухий.
Альберт не любопытный, но он тоже опустил стекло, чтобы слышать разговор. Да и свежего воздуха вдохнуть захотелось.
Запахло свежескошенной травой: территорию вокруг поселка в порядок приводят.
– Ну ты и чепушила! – с небрежностью хозяина жизни фыркнул Филимон.
Голова у него крупная, лоб крепкий, массивный, а волосы жидкие, хлипкие, лысина из-под них пробивается, на солнце блестит. Брови у него как два поднятых крыла у птицы, нос большой, с очень широкой спинкой, как будто сливу вовнутрь впихнули. Крепкий пацан, двухпудовыми гирями жонглирует, руки сильные, плечи мощные, а задница все равно немного шире. Руки длинные, ноги короткие. Не красавец, короче.
– Босс твой проезжал, на нем заклинило, – услышал Альберт.
– И что? – напыжился Филимон и взялся за дверной рычажок, чтобы выйти и набить морду непонятно кому. Чтобы Антрацита не смел больше ни в чем обвинять.
Но выйти Филимон не успел, шлагбаум поднялся, путь открылся. И паренек, глянув на него, торопливо засеменил к проходной.
– Куда босс проезжал? – спросил Альберт, когда шлагбаум остался позади. – Туда или обратно?
– Куда? – задумался Филимон.
Ему-то лучше, если Антрацит сейчас в отъезде, а то, если дома, и подпрячь может. Да и Альберту без Антрацита лучше. В порядок бы себя с дороги привести, хорошо бы в баньку. Купальный павильон к дому пристроен, бассейн там, но туда лучше не мылиться. Бассейном только Антрацит может пользоваться и его подружка. Завел себе белокурую молодуху на старости лет, ну так это его право, Альберт и в мыслях не собирался
Особняки в поселке богатые, далеко друг от друга, участки большие, за высокими заборами. Филимон подъехал к массивным арочным воротам, выходить не стал, просто нажал на кнопку брелока, створки расползлись в стороны. С гордостью на кнопку жал: как же, не у всякого есть доступ к дому самого Антрацита.
Охраны у ворот нет, во дворе тоже никого не видно, две машины у крыльца, представительский «Мерседес» и «Гелендваген». А двор большой, пока добежишь от крыльца к воротам, целое стадо быков успеет ворваться. Хорошо, если просто быков. И Филимон за рулем, если вдруг налетчики на его плечах во двор вломятся, он и ответить им не сможет. А они могут вломиться, потому как створки закрываются медленно. Охранника на ворота ставить надо и кнопки у Филимона и прочих отобрать, иначе беда.
– Дома босс, – сказал Филимон.
– Да я уже понял, – глядя на «мерс», кивнул Альберт.
Антрацит держал для него место, если Филимона за ним выслал. Эта мысль успокаивала. Все-таки приятно осознавать, что вопрос с работой уже решен.
Дом у Антрацита реально крутой: большой, с высоким цоколем, крыльцо с колоннами, фигурная крыша, лепные фронтоны, эркеры, мезонины.
– Пойдем! – Филимон выходил из машины, увлекая его за собой.
Прихожая в доме серьезная, квадратов сорок, не меньше, полы блестят, медь сияет. В дверях лоснящийся от сытой жизни здоровяк в строгом костюме, нахмуренный, сосредоточенный, в руке рация. Увидев Филимона, он оживился, улыбнулся ему, но только одной половиной лица.
– Где Юрий Витальевич? – спросил Филимон, озадаченно глядя на него.
– Да там такое! – закатил глаза Джоуль, кивком указал на закрытую дверь.
– Гляну?
– Ну-у!
Джоуль оценивающе и с подозрением смотрел на Альберта. Он не мог не знать, куда и за кем ездил Филимон, но вчерашний зэк не произвел на него впечатления. Роста чуть выше среднего, скорее худощавого, чем атлетического сложения, не амбал, одним словом. И одет неважно: спортивный костюм хоть и новый, но с придорожной барахолки, а не из стильного бутика. И прическа оставляла желать лучшего. Да и лицо неплохо бы разгладить, а то зачерствела кожа на северных ветрах. Все это Альберт прекрасно понимал, но всему свое время. Сначала якорь бросить, потом все остальное.
– Гну!
Филимон открыл дверь, отделяющую прихожую от лестничного холла, еще более просторного и высотой в два этажа. Там Альберт и увидел Антрацита: Юрий Витальевич стоял посредине холла, а на полу, раскинув руки, лежала длинноволосая девушка в шелковом халате. Глаза открыты, голова слишком уж круто повернута, как будто шея скручена, рот приоткрыт, фарфоровые зубы в рассеянном свете тускло поблескивают. Журнальный столик перевернут, стоявший на нем светильник сломан, небольшие кресла сдвинуты.
В голове падающими листьями закружили кадры из прошлого. Девять лет назад вот так же, раскинув руки, лежала его любимая девушка. Убили Кристину, снайпер, сука…
Альберт прогнал видение, глянул на лестницу, под которой стоял столик со светильником. Длинный, чуть изогнутый однопролетный лестничный марш, без всяких промежуточных площадок. С одной стороны, красиво, но с другой – марш слишком короткий, а потому и ступеньки высокие, неудобные. Из красного дерева лестница, перила крепкие, блестят, как будто отполированные. Возможно, чьей-то задницей отшлифованные. Возможно, покойница привыкла спускаться по лестнице именно таким образом, задницей по перилам. Но сегодня что-то пошло не так, вес тела опасно сместился в сторону столика, на повороте девушку занесло, и она свалилась вниз. И ударилась головой о столик. Шейные позвонки не выдержали силы удара, смерть была почти мгновенной.