Поводок или Новая Сказка о Василисе Премудрой
Шрифт:
– Ты совсем Настю не знаешь, а еще любовник называется! Настя так воспитана - она никому не отдаст свою игрушку. Помнишь, был такой французский фильм “Игрушка” с Пьером Ришаром, так вот теперь ты - её живая игрушка. Она конечно с испугу положит эту игрушку в ящик на день или два, но потом обязательно из ящика достанет и все начнется по новой. Вот увидишь…
“И вообще, Марат, пойми! Какой бы святой она не сделалась, я уже не могу тебя здесь с Настей делить!” – мысленно добавила она, и это было, пожалуй, основной причиной почему она хотела увезти отсюда Марата.
Насчет Насти Васька оказалась
Васька обменялась с Маратом многозначительным взглядом - ну что я говорила - и тот едва заметно кивнул в ответ.
– Настя, тебе не кажется, что мы засиделись на этом острове и от этого становимся немного раздражительными, - обратилась она к Насте.
– Давай завтра утром сходим в походик на гору к красивому водопаду. Мы уже давно планировали туда сходить и все время откладываем...
– Хорошо сходим, - согласилась Настя и помолчав добавила - Но только если Марат сегодня постарается.
Однако, как ни старался Марат, он получил вечером от Насти стандартную взбучку, которая закончилась на этот раз почти уже забытым “полетом в космос”, после которого Марат опять стал сомневаться - может быть побег все-таки как-нибудь да сорвётся…
Но побег не сорвался. На следующий день они все-таки собрались в поход и все прошло как по маслу, за одним лишь маленьким исключением. Когда Василиса сначала швырнула Настин пульт, а потом и её саму в воду, и Настя поднялась из воды вся такая мокрая и несчастная, Марат снял с себя капроновую куртку и положил её в сумку, приготовленную для Насти. Чем неожиданно заслужил одобряющий Васькин взгляд …
Они остановились на ночлег у излучины реки над шумящим порогом. Сварили на костре макароны. Поужинали. Потом наломали еловых веток, на них сверху положили одеяло. В костер бросили два сухих толстых бревна, чтобы они горели и грели всю ночь, и легли спать, прижавшись друг к другу и глядя в звёздное небо.
– Марат, а ты всё ещё любишь свою жену?
– Да, люблю.
– Даже после того что она тут для тебя устроила?
– Я же сам виноват…
– А если любишь, почему же ей тогда изменял?
Марат усмехнулся:
– Наверное, именно для того чтобы быть пойманным, понести наказание и раскаяться. Вероятно, это заложено в нашем генетическом коде – ну эта дурацкая христианская мораль о том, что в рай попадет не тот, кто безгрешен, а тот, кто согрешит, но покается. И вот представь себе, живет на земле такой праведник и всю жизнь мается, что в рай ему дорога закрыта.
– В рай на небе или в рай на Земле?
– Интересный вопрос!
– Ты забыл еще одну стадию – после раскаяния должно быть прощение.
– Конечно. А иначе какой смысл в раскаянии, – улыбнулся Марат.
– Ну вот ты - понес наказание. А раскаялся ли ты?
Марат помолчал, как бы заглядывая вглубь себя:
– Не знаю, может быть и не раскаялся. Да и наказанием это можно назвать только условно.
– Условно?! Не знаю, не знаю! Я подглядывала тогда, в тот наш первый день на острове. Твоя жена работала как профессионал.
Васька приподнялась на локте, будто бы её что-то осенило: - Слушай! А вы с ней и раньше занимались этим, ну как его - садомазо?
- Иногда занимались.
- А что, разве ты любишь когда тебе причиняют боль?
- Нет, не думаю. Боль любить глупо. Боль — это всего лишь индикатор того, что с организмом что-то не в порядке. Если бы люди любили боль, то половина человечества кончала бы жизнь самоубийством.
- А зачем же вы тогда этим занимались?
- Понимаешь, здесь не один, а много факторов работают. Ну, во-первых, природа создала мужчину так, что он, если начнет, то не может сам остановиться. По своей воле никак не может! Он обязательно должен кончить. Так, наверное, устроено, чтобы человеческий род не прекратился. И в результате, все мужское удовольствие длится не более минуты. А очень хочется это удовольствие растянуть. И вот если дать себя привязать куда-нибудь, то женщина может играть с тобой как кошка с мышкой, приводя тебя близко к оргазму и снова отпуская, и так повторяя много-много раз. Тут уж все зависит от того, насколько сама женщина терпелива.
-Ну а еще что?
– в Васькиных глазах загорелось любопытство, как у школьницы, впервые пришедшей на урок по сексу.
- А ещё… Ну вот представь себе американские горки или роллокостер как их здесь называют. Ты садишься в тележку, тебя к ней привязывают, толкают вперед и вот уже ты летишь вниз, визжа одновременно от страха и возбуждения. Ты ничем не управляешь. Ты не знаешь, что тебя ждет за следующим поворотом, перевернет ли тебя вверх головой, полетишь ли ты вниз или повиснешь в верхней точке в состоянии неустойчивого равновесия. Там ты отдаешь себя на волю гравитации, а здесь… а здесь отдаешь на волю фантазии любящей тебя женщины. Это такой, если его можно так назвать, сексуальный роллокостер. Ты абсолютно беспомощен перед ее фантазиями. Ты не можешь знать, что ожидает тебя впереди, через минуту, даже через секунду и не можешь ничего контролировать. И так же как в тележке роллокостера, ты только постанываешь одновременно от восторга и от страха.
Васька опустилась с локтя и легла острым подбородком Марату на грудь, уставившись ему прямо в глаза своим озорным взглядом.
– А ты считаешь, что у женщин есть много таких фантазий, чтобы вас мужиков в тележке катать?
– сострила она.
- Не у всех конечно, но у некоторых есть. В этом то и вся проблема. Бог создал женщину существом консервативным, спокойным, мягким. И говорят, что это тоже было сделано ради сохранения человеческого рода. И чего хочет от нее мужчина, каких таких фантазий - не всегда ей понятно. А главное зачем, если и так все хорошо.