Поворот к лучшему
Шрифт:
— Ну как? — спросил Пол Брэдли.
— Нормально.
Мартин сделал еще глоток оранжевой жидкости. Гадость страшная, но что-то в этом есть. Быстро, без намека на стеснительность Пол Брэдли разделся до серой футболки и серых же трусов. Дорогой хлопковый трикотаж, заметил Мартин и тут же перевел взгляд на удивительно четкую репродукцию картины, изображавшей битву при Куллодене: [51] тела, пронзенные штыками и мечами, разинутые в вопле рты, падающие с плеч головы. Когда Мартин снова посмотрел на Пола Брэдли, тот уже лежал на кровати, поверх оранжево-коричневого покрывала. Интересно, когда его в последний раз стирали? Черты Пола Брэдли смягчились — он уснул.
51
16
Мартин вошел в ванную и запер за собой дверь. Помочился, стараясь не шуметь. Вымыл руки и вытер их тонким полотенцем, еще влажным после омовения Пола Брэдли. В стакане на раковине стояла его зубная щетка, старая и растрепанная, — доказательство жизни, предшествовавшей их странному знакомству. В одинокой зубной щетке Мартину всегда виделось что-то пронзительно-грустное. Ни разу не было так, чтобы он зашел в собственную ванную и увидел две зубные щетки.
Портплед стоял на полу, широко раскрыв рот. Черная коробка была на месте. Пол Брэдли, конечно, не оставил бы ее на виду, если бы в ней было что-то личное или незаконное. Адамова жена шептала Мартину в одно ухо, жена Синей Бороды — в другое, подзуживая: «Только одним глазком». И разумеется, Пандора, как же без нее, стояла за спиной: «Мартин, открой коробку. Ну что в ней может быть страшного?» Он смутно помнил, как в детстве смотрел передачу «Сделай выбор» и зрители кричали участнику: «Открой ящик!» Рассудительные брали деньги, азартные — открывали коробку. Мартин открыл коробку.
Внутри она была заполнена черным поролоном с углублением под фигурку — приз победителю турнира по гольфу — высотой дюймов восемь, с хромированным покрытием, отражавшим свет, как зеркало. Игрок, в бриджах для гольфа, пуловере с ромбами и шотландском берете с помпоном, замахивался клюшкой; маленький щербатый мяч навеки замер у его ног. На подставке было выгравировано «Р. Дж. Бенсон — 1938», название турнира не значилось. Дешевка, заурядная вещица, из тех, что заканчивают свой век в благотворительном магазине, когда родственники избавляются от пожиток умершего старика. Старика, в доме которого была всего одна зубная щетка.
Приз не выглядел таким уж ценным и едва ли заслуживал коробки с подушкой из поролона, а сама коробка была чересчур велика — что указывало на тайник. Нина Райли обнаружила бы двойное дно за пару секунд. Мартину потребовалось чуть больше времени. Он положил гольфиста на раковину, рядом со стаканом с одинокой щеткой Пола Брэдли, и занялся черной поролоновой губкой. Она была липкая на ощупь, как старый флористический оазис, в который мать втыкала цветочные стебли в очередной вялой попытке художественно оформить пространство. Пандора, Ева, безымянная жена Синей Бороды и вся призрачная аудитория передачи «Сделай выбор» столпились у него за спиной. Ему удалось-таки вытащить губку.
Пистолет.
Мартин не ожидал такого поворота событий, но теперь, когда он увидел пистолет, все вдруг встало на свои места.
Пистолет подавлял одним своим видом, убивая любые раздумья о собственном предназначении. У Мартина буквально сперло дыхание, ему пришлось схватиться за раковину, чтобы не упасть.
Не какой-то там старый пистолет. «Велрод». Все сходится, у бывшего морпеха должен быть «велрод». У отца Мартина был старый незарегистрированный «велрод». Он хранил его в обувной коробке на шкафу, рядом с материнскими выходными туфлями — нетипично для нее легкомысленными, то ли золотистыми, то ли серебряными. Хоть Мартин и родился спустя десять с лишним лет после войны, это не помешало им с Кристофером вырасти на рассказах об отцовских
Мартин умел обращаться с пистолетом — отец непринужденно относился к оружию и, само собой, научил сыновей стрелять. Из Кристофера стрелок был никакой, а вот Мартин, к бесконечному отцовскому изумлению, оказался не так уж и плох. Пусть он был не способен подать мяч в крикете, зато мог прицелиться и попасть в яблочко. Он никогда не стрелял по живым существам (и отец его за это презирал), ограничиваясь неодушевленными мишенями на юношеских соревнованиях.
Гарри частенько брал сыновей в лес поохотиться с дробовиком на кроликов. Мартин некстати вспомнил, как отец свежевал зверька, — одним легким движением, будто снимал кожуру с банана. По сей день при мысли о скрывавшейся под мехом блестящей карамельно-розовой плоти к горлу подкатывала тошнота.
Однажды Мартин с братом вернулись из школы и застали отца с пистолетом (тем самым «велродом»), приставленным к голове матери. «Что скажете, ребята, — спросил отец, плотнее прижимая ствол к виску жены, — пристрелить мне ее?» Естественно, он был пьян. Мартин забыл, что он тогда сказал или сделал, ему было всего восемь, мозг «заблокировал» воспоминания о том, чем закончилось «происшествие». Ему хотелось верить, что он заступился за мать, хотя, видит Бог, она далеко не всегда вступалась за него. Он всегда думал, что рано или поздно отец пустит себе пулю в лоб, и удивился, когда тот ушел из жизни столь прозаично.
Пистолеты не вызывали у него приятных ассоциаций. Он дотронулся до ствола, отметив легкую дрожь в руке. Провел пальцами по гладкому металлу — вопреки ожиданиям, пистолет не был холодным. «Велрод», любимец спецслужб всего мира, разработали в Великобритании во время Второй мировой. По-настоящему бесшумный пистолет. Девятимиллиметровый, однозарядный. Прицельная дальность не ахти, лучше стрелять в упор. «Велрод» мог служить только одной цели — поражение одиночной мишени с близкого расстояния с привлечением минимума внимания. Другими словами, оружие наемного убийцы.
Мартин сделал глубокий вдох. Сейчас он выйдет из ванной, а потом и из номера, очень тихо. На цыпочках спустится по лестнице, минует регистрационную стойку, выйдет из здания, сядет в первое же такси и попросит отвезти его в ближайший полицейский участок.
Он открыл дверь ванной. Пол Брэдли спал, негромко похрапывая, невинно раскинув руки, как ребенок. Мартин направился прямиком к выходу, но тут у него подкосились ноги. Он посмотрел вниз: ковер плыл перед глазами. Спазм в мозгу, головокружение. Мартин вдруг почувствовал невероятную усталость, он никогда в жизни так не уставал, даже не представлял, что можно устать до такой степени. Нужно прилечь и немного поспать, прямо здесь, на этом неприятном клетчатом ковре.
14
Глория убедилась, что все двери и окна заперты, включила сигнализацию и спустилась в подвал — проверить камеры наблюдения.
На садовом фронте все было спокойно, если не считать лисицы, бодро трусившей по лужайке. Глория почти каждый вечер выставляла для лис еду. Первое время она скармливала им остатки со стола, но теперь частенько покупала специальное угощение: свиные сосиски или мелко нарезанное мясо. Для ежика (может, их было даже несколько, только как узнать?) она выставляла кошачьи консервы и хлеб с молоком. Конечно, лисы к ежиной еде тоже прикладывались. Иногда на лужайке устраивали возню кролики (лисы ели и их тоже), а еще Глория видела бесчисленных соседских кошек и мелких пугливых грызунов, выходивших только по ночам. Эти мелкие пугливые грызуны особенно нравились лисам. У себя в подвале Глория могла смотреть передачи о живой природе в прямом эфире.