Повороты судьбы. Сентиментальный роман
Шрифт:
– Ну как, подружка, ночь провела? – позвонила на следующий день Марина.
– Давая без пошлостей, ладно? – покраснев, ответила Лена.
– Извини, Ленусь. Не разбудила? Сережка вчера явился к нам на квартиру далеко за полночь, пьяный вдрызг, и до утра плакался мне в плечо, как он тебя любит, что ты для него единственная на всю жизнь. Короче, нес всякую сентиментальную чушь. И я с ним всплакнула. Мы с ним оказались почти в одной ситуации.
– Смешной он, – сказала Лена, нервно перебирая пальцами бахрому скатерти. – «Ах, Серега, Сережка – Сероглазка!».
В оставшиеся несколько дней отпуска они решили поехать к Володиным родителям в Харьков.
– Володя, а вдруг я не понравлюсь твоим родителям? – держа мужа за руку, заволновалась Лена,
– Любимая моя, ты не можешь не понравиться! – ответил он, привлекая ее к себе и нежно целуя в щеку.
Встречали их на вокзале с огромным букетом красных пионов. Нина Иосифовна – мама Володи, маленькая худенькая симпатичная женщина, с копной вьющихся каштановых волос, обняв Леночку, сразу же стала называть ее «моя девочка». Отец – Виталий Семенович, высокий статный мужчина со звучным голосом, сначала шумно поприветствовал сына, чуть не задушив его в объятиях, а потом протянул большую красивую ладонь Лене. Оба сразу же понравились Лене, и, почувствовав симпатии с их стороны, она немного успокоилась.
Сразу по приезду с вокзала они сели за хорошо сервированный стол с накрахмаленной белой скатертью и цветами в изящной хрустальной вазе. Все, как любили они с мамой, устраивая себе тихие семейные праздники. И этот первый совместный обед молодая жена запомнила на всю жизнь. Хотя Лена и успокоилась при встрече, но когда сели за стол она снова засмущалась от волнения. Володя отлично понимал ее состояние и старался поддержать. Видя, что она ничего не накладывает в свою тарелку, он стал заботливо за ней ухаживать как за маленьким ребенком – положил салат, хлеб, налил сок. Лена интуитивно почувствовала, как напряглась Нина Иосифовна: хотя доброжелательная улыбка не сходила с ее милого лица, но спина ее напряглась, и пальцы правой руки судорожно сжали вилку.
После ужина Володя предложил показать «старую» часть города. Гуляя по брусчатой мостовой, он много рассказывал о своем детстве, о счастливых мгновениях, связанных с местами, мимо которых они проходили. Лена не перебивая, внимательно его слушала. Он раскрывался с совершенно другой стороны, ее поразила глубина и искренность его суждений. Это «узнавание» вызвало в ее груди теплое чувство, и ей захотелось теснее прижаться к нему, ощущать жар его сильного молодого тела. И, любуясь его мужественным профилем, она только начинала осознавать, что любит его, по-настоящему, как мама отца, и решение выйти за него замуж не было спонтанным.
Они пешком дошли до Покровского сквера, и Лена искренне восхищалась его фонтанами, редкими старыми деревьями и чудесными видами на соборы города. Уже изрядно уставшие, они сели на деревянную скамью под могучим деревом, тесно прижавшись друг к другу. Лена внутренним женским чутьем почувствовала, что сейчас можно поговорить с мужем о своих ощущениях, возникших у нее, во время обеда с родителями.
– Володенька, мне очень понравилась твои родители, – начала она, гладя его большую ладонь с длинными пальцами.
–Ты им тоже, – ответил он, прижимая ее ладонь к своим губам.
– Твои родители тебя очень любят, особенно Нина Иосифовна.
– Знаешь, мама в детстве меня оберегала от «любого сквознячка» и до шести лет я рос явно «маменькиным сынком». Папа как мог противодействовал ей в этом, даже записал меня в секцию бокса, но мама, узнав, закатила грандиозный скандал – «а вдруг у мальчика будет сотрясение, или нос разобьют и руку сломают!». Пришлось отцу из секции меня забрать. С мамой лучше было не спорить в методах моего воспитания. Но мы с ним за ее спиной договорились, что на уроках физкультуры в школе я буду лучшим. Да и бегать по утрам он меня приучил. Но мамину опеку я ощущал постоянно, одним словом – «докторский сынок». Я и в военное училище пошел, чтобы познать настоящую жизнь, почувствовать себя мужчиной, ответственным за свою жизнь. Хотя в первое время мне действительно было трудно без маминых обедов и ее постоянной заботы, – рассмеялся Володя.
«С какой любовью он говорит
– Любимый, я тобой очень горжусь! И родители тобой гордятся! – горячо сказала Лена. – Но сейчас я хочу тебя кое о чем попросить. Только не смейся, хорошо?
– Проси о чем хочешь! Хоть луну с неба достать! – с улыбкой ответил Володя, но увидев огорчение на лице жены, уже с участием произнес:
– Что случилось, солнышко? Я что-то сделал не так?
– Да, милый. Ты оче-нь был внимателен ко мне за обедом, даже слишком! И как мне показалось, Нину Иосифовну это огорчило, хотя она и старалась скрыть свои эмоции. Мы, женщины, такие обидчивые! Вот ты только что рассказывал, как она о тебе заботилась. А сейчас ей хочется получить это внимание и заботу от тебя, такого взрослого и красивого. Ты же, за столом ухаживал только за мной, и ей это не понравилось. Для налаживания хороших отношений между Ниной Иосифовной и мной – главных женщин в твоей жизни, постарайся делить внимание и заботу между нами поровну. Тем более мы же здесь ненадолго. Хорошо! Ей будет очень приятно осознавать, что она вырастила не только галантного мужчину, но о заботливого сына. Подожди, милый, не перебивай, – торопливо сказала Лена, увидев его стремление возразить. – Вот о чем подумала – вот родится у нас сын, мы будем о нем заботиться, не спать ночами, когда у него режутся зубки, или когда у него высокая температура. Потом переживать, когда он уйдет в поход с друзьями. Радоваться вместе с ним его успехам, огорчаться неудачам. И незаметно из мальчика он вырастет в красивого мужественного юношу, как его папочка. Потом он влюбится, женится, будет забывать поздравлять нас с Днем рождения, звонить и интересоваться, как мы себя чувствуем. Ужасно грустно, правда?
– Ну, ты и паникерша!– засмеялся Володя. – Но я все понял. Сейчас мы на трамвайчике поедем на базар, там еще, наверное, сидят бабушки с цветами, купим маме ее любимые белые розы. Какая ты, солнышко мое, мудрая! – восхищенно сказал Володя, глядя заблестевшими глазами на Лену.
Глава 4
Володе получил направление в степной городок под Ростовом-на-Дону, с одноэтажными частными домами и несколькими панельными многоэтажками. Им выделили большую комнату в общежитие, оказавшуюся светлой и квадратной, с двумя окнами, но крайне запущенной. Похоже, прежние ее обитатели мало озаботились об уюте – обои висели лохмотьями, пол не определяемого цвета, окна настолько грязные, что едва пропускали свет. «Мама меня предупреждала», – с грустью подумала Лена, осматривая их новое жилье. Первую ночь они заночевали на матрасе, оставленном предыдущими хозяевами комнаты, благо постельное белье на первое время Елена Сергеевна предусмотрительно заставила дочь взять с собой.
Со следующего дня начались обычные будни молодой жены военного. Володя в шесть утра отправился к командиру части, а Лена, умывшись и познакомившись на общей кухне с соседками – Любой и Светой, женами старших лейтенантов, встававших также рано, как и их мужья, принялась за благоустройство своего самого первого «семейного гнездышка». Вооружившись тряпкой и старыми газетами, она до блеска оттерла мутные стекла окон. Пол после титанических стараний приобрел красивый коричневый оттенок. Чтобы подклеить отвалившиеся обои, Люба сварила клейстер из обычной муки, и помогла в этом незнакомом для Лены деле. С для первого раза получилось очень даже неплохо.
Сколько еще за восемь лет мытарств ей предстоит их наклеить и уже самой выступать в роли мастера!
Усталая, но очень довольная собой, Лена села на единственный стул, обдумывая, где – что можно поставить. Эти приятные раздумья прервал осторожный стук в дверь. Открыв дверь, Лена увидела двух молодых «бойцов» – своих одногодок. Смущенно улыбаясь, один из них, протягивая ей большой пакет, сказал:
– Здравствуйте, Елена Андреевна. Мы вам принесли продукты, и еще Владимир Витальевич попросил помочь с расстановкой мебели, которая в машине у подъезда.