Повседневная жизнь англичан в эпоху Шекспира
Шрифт:
К счастью, королеву не оскорбила эта «сатира клоаки», и модернизированный туалет установили в Ричмондском дворце.
Тем не менее это революционное изобретение не вошло в общее пользование, и о нем вспомнили только 182 года спустя[40]. Так что уже к XVI веку успела сформироваться типичная английская подозрительность к нововведениям, особенно в том, что касалось водопроводов и отопления. (Честно говоря, французы в этом отношении были еще более отсталыми. Сухой туалет внутри здания стал известен во Франции только в XVIII веке, когда он появился в качестве «английского новшества».) Но еще более поразительно, что мужчин предупреждали не мочиться в камин, но не потому, что считали
По-разному решались и проблемы отопления домов. Несмотря на то что Эндрю Бурд настоятельно советовал обогревать спальные комнаты, во многих из них, вероятно, было очень сыро, так как он предостерегал об опасностях, поджидавших тех, кто спал в старых комнатах, населенных крысами, мышами и улитками. Для обогрева помещений богатые люди начали устанавливать в своих домах печи (в Виндзорском замке было две печи). Комнаты с печным отоплением были предназначены не для того, чтобы там «работать или питаться, а чтобы потеть», сообщает нам Уильям Харрисон. Но тем не менее именно в XVI веке родился один из вариантов парового отопления. Сэр Хью Платт[41] придумал проводить тепло с помощью труб, отходящих от кухонного бойлера. Тепло — опять же это могло прийти в голову только англичанам — было предназначено не для отопления дома, а подводилось к разного рода растениям, чтобы они могли цвести вне зависимости от погоды.
Недостаток отопления в известной степени компенсировался летними и зимними гостиными. Первые строились так, чтобы там всегда были тень и прохлада, а вторые — на солнечной стороне. Френсис Бэкон даже советовал иметь «комнаты, согреваемые солнцем, для первой и второй половины дня»(24). В представлениях Бэкона об идеальном дворце — предназначенном, чтобы развлекать правителя, — перемешались идеи римлян, ренессансные и восточные традиции: одна сторона для праздников и торжеств, другая — для жилья; впереди «величавая башня», галерея высотой в сорок футов, погреб, внутренние дворы, холл, комнаты и спальни с прихожими и соединенными с ними кабинетами, и даже лазарет на тот случай, если «суверен или какая-то важная особа вдруг заболеет». Он также советовал построить две маленькие комнаты с «роскошными куполами», которые следовало «изысканно вымостить и богато украсить коврами и прозрачным стеклом».
Стекло к тому времени настолько подешевело, что полностью вытеснило масляные холсты, картины, украшения из рога или решетки, по замечанию Харрисона, «выполненные из лучших или худших сортов дуба в виде шахматной доски». Окна вследствие этого становились все больше и больше, и хотя в домах раннеелизаветинского периода не так уж редко можно было встретить готические окна, типичной для того времени была простая решетка — вертикальные фрамуги, горизонтальные средники с квадратными или в форме бриллианта свинцовыми переплетами между ними. Такие окна прямоугольной формы с готическими карнизами или классическими лепными украшениями добавляли внешнему облику дома симметрию, а интерьеру — освещение.
Применение угля для хозяйственных и промышленных целей также повлияло на внешний и внутренний облик дома. Каминные трубы, которые прежде казались фантастическими скоплениями гигантских спиралей, приобрели прямоугольную форму и стали напоминать классические колонны. Сгруппированные по две или по три, они выделялись на фоне неба вместе с новыми парапетами, обнесенными балюстрадой или решетками, изогнутыми и зазубренными фронтонами, декоративными башенками и обелисками. На самом деле, фантастические фронтоны, парапеты, украшенные колоннами и антаблементами фасады придавали многим новым домам экзотический и причудливый вид.
Раньше в скромных жилищах была только дыра в потолке, через которую выходили коптящий дым и ядовитые пары, а также выскакивали искры, часто воспламенявшие соломенные крыши, хотя по закону их следовало поливать известью, чтобы обезопасить от огня. Теперь этого было недостаточно, и в городе начал расти просто лес каминных труб. И если «ранее каждый разводил огонь в своем очаге в холле, где он обедал и разделывал мясо»(25), то теперь углубленные камины появились во многих комнатах.
Харрисон, как и следовало ожидать, не одобрял это внезапное увлечение очагами и каминами. Без сомнения, дом приходского священника зимой был ужасно холодным, но он полагал, что это только на пользу здоровью. По его мнению, огромное количество очагов представляет угрозу для здоровья и морального духа нации. «Сейчас у нас много каминов, — пишет он, — и в то же время наши дети жалуются на насморк, простуду и катар». И, вспоминая времена правления Генриха VIII, он добавляет: «Тогда у нас были только очаги в холле, и мы никогда не страдали от головной боли. Поскольку в то время считалось, что дым благотворно действовал на деревянные панели дома, то также полагали, что он был куда лучшим средством для поддержания здоровья хозяина дома и его семьи, чем какие-то знахари».
Плотный густой дым, заполнявший комнату, кажется, не только прекрасно предохранял дерево от порчи и лечил головные боли, но, должно быть, так прокоптил хозяина и его семью, что ни приличная простуда, ни бактерии инфлюэнцы не смогли бы зацепиться на закопченных слизистых оболочках их носа или горла.
Однако елизаветинцы не обращали внимания на эти предупреждения и пренебрегали опасностью заболеть простудой, потому что усмотрели в этих новых каминах еще одну прекрасную возможность проявить свою страсть к украшательству. Каминные доски стали самой важной деталью комнаты — и к тому же очень личной, поскольку их часто украшали инициалами владельца дома и его изображениями. Невезучий сэр Эдвард Питтс, который потратил двадцать семь лет на строительство дома и умер незадолго до его окончания, заказал две резные каминные доски для больших каминов. Одна должна была рассказывать историю Сусанны[42], а на второй были изображены Венера и Марс — она обошлась ему в 50 фунтов стерлингов.
Повальное увлечение каминами объясняется тем, что на смену старомодным плоским тюдоровским очагам пришли прямоугольные проходы. Так что очаг, который перестал неуклюже выдаваться в комнату, предоставил дополнительное пространство для отделки. Иногда каминные доски состояли из трех ярусов и напоминали роскошные ворота или экстравагантное сицилийское надгробие. Колонны или кариатиды — а иногда и те и другие одновременно — поддерживали антаблемент и верхний уровень, который украшали гипсовыми или деревянными панелями — резными, расписными и позолоченными. Часто сверху размещался еще один уровень с резными панелями, который увенчивали статуи. (см.илл.: _1 и _2 )
Религиозные сюжеты были не менее популярны, чем классические — на резной панели над камином в Грейт Фулфорд-хаузе изображена сцена искушения Адама и Евы. Несчастная пара стоит под деревом, которое напоминает маяк, увенчанный листьями капусты, в окружении нескольких странных животных, и они так безнадежно и злополучно опутаны кольцами нескольких змей, что вся картина напоминает статую Лаокоона.
Такие большие камины нуждались в соответствующих аксессуарах, поэтому железные плиты из недавно возведенных литейных заводов в Суссексе, которые предохраняли стены от разрушения, пользовались спросом. Они имели рельефные края, их часто украшали изображениями птиц и цветов, перекрученными лентами или пилястрами, а также ставили даты и инициалы.