Повседневная жизнь Арзамаса-16
Шрифт:
Но в Москве князь под всякими предлогами откладывал дело, а когда Иоанн пришел к нему в очередной раз, его не пустили в дом. И вновь помог случай. Двоюродный брат Иллариона — тоже князь — Даниил Иванович Кугушев пожалел монаха и взялся помочь ему. Челобитная с просьбой передать землю Д. И. Кугушеву, чтобы потом построить на ней церковь, была подана в приказ Казанского дворца. Но, прежде чем отдать землю князю, представители властей должны были убедиться, что земля действительно ничья. С этой целью в приказе ему была выдана «грамота о сыску земли». То есть ввиду отсутствия документов в государственном учреждении с целью отыскания возможного владельца сделать опрос землевладельцев на месте о том, кому принадлежит рассматриваемая земля.
В этой затеянной процедуре современные исследователи саровской истории усматривают ловкий ход Иоанна и помогающих ему (не исключено, что подкупленных им) подьячих приказа Казанского дворца. Искать хозяина предстояло в Арзамасском уезде. Почему там? Может быть,
В обход по уезду с Иоанном был отправлен подьячий Федор Мартынов. Им надо было собрать «сказки» [2] у помещиков Арзамасского уезда. Одним из первых, к кому они направились за «сказкой», был помещик из села Успенское М. М. Аргамаков. Опять же не случайно. Аргамаков являлся авторитетной фигурой среди арзамасских дворян. Иоанн справедливо полагал, что многие помещики попросту не согласились бы давать ему «сказки», не зная мнения Аргамакова. Кроме того, вотчина Аргамакова находилась сравнительно близко к Старому городищу. И здесь вновь проявилась чисто житейская сметка будущего настоятеля монастыря. Прежде всего Иоанн обратился к своему знакомому, «человеку Аргамакова» Н. Грязеву. Тот решился помочь, хотя не был уверен в том, что его хозяин не считает Старое городище своим. Поэтому Грязев сам оформил «сказку», с условием, чтобы в окончательном деле она не фигурировала и об этой «сказке» не знал бы сам Аргамаков. Иоанна это вполне устраивало. Помещикам показывалась «сказка», данная Н. Грязевым, и те, зная М. М. Аргамакова, с легкостью давали «сказки» сами. Всего собрали 21 «сказку». Разве не готовый сюжет для Гоголя?
2
Сказка — документ, содержащий запись устных показаний.
Документы, удостоверяющие ничейность Старого городища, были отправлены в Москву. Там, в конце концов, и была получена в приказе Казанского дворца отказная грамота на землю, а в Патриаршем казенном приказе — благословенная грамота на строительство и освящение новой церкви.
Надо сказать, что на этом дело о передаче земли под церковь не кончилось. Из-за бюрократических проволочек окончательный отвод монастырю земли состоялся лишь в 1709 году. Но к тому времени Саровская пустынь уже существовала и строилась. А основу монастырских владений составила земля, полученная по вкладу от князя Даниила Ивановича Кугушева. 29 января 1706 года Иоанн прибыл в Арзамас и отправился в Кременки, чтобы объявить там о полученном разрешении на начало строительства церкви. Село Кременки в то время было разделено на две части, которыми владели разные помещики: князь Василий Федорович Долгоруков и Андрей Иванович Леонтьев. Далеко не все жители села с радостью восприняли весть о том, что на Старом городище будет церковь и обитель: многие из них, как уже говорилось, пользовались лесными угодьями вблизи Старого городища, не имея документально оформленных прав на это. Особенно сильное недовольство высказывал староста части Кременок, принадлежавшей Леонтьевым. Однако немало нашлось среди крестьян таких, кто поддержал Иоанна и оказал реальную помощь в проведении строительных работ, которые начались 28 апреля 1706 года. Возводили первую церковь Сарова всем миром. Работали сами саровские пустынники, крестьяне из окрестных сел и деревень, кто за деньги, кто бесплатно. Оказывали помощь строителям деньгами или просто едой. В самый разгар строительства неожиданно явилась группа кременковских крестьян под предводительством Андрея, приказчика помещика Леонтьева (сами Леонтьевы жили в Москве). Андрей пытался запугать монахов и добиться прекращения строительства. Инцидент удалось уладить традиционно, чисто по-русски. После хорошей совместной трапезы и беседы от конфликта не осталось и следа, а Андрей впоследствии даже помогал Иоанну.
Строили очень быстро, хотя, как выяснилось позднее, не качественно. Примеров тому на Руси множество. И Петр Великий корабли строил скоро, но плавать они по-настоящему могли не всегда и гнили в короткие сроки. 16 июня 1706 года состоялось торжественное освящение церкви во имя Пресвятой Богородицы, Живоносного Ее Источника. Большое количество людей съехалось на это торжество. День освящения церкви Живоносного Источника по монастырской традиции считается днем официального основания Саровской пустыни и всегда торжественно отмечался в Сарове. Этим днем закончился первый этап создания монастыря. Но не разрешился земельный вопрос. Земельное законодательство было чрезвычайно запутанным, но Иоанну удавалось его обходить, в результате чего к концу 1720-х годов во владении монастыря оказались довольно крупные земельные площади. Основными продавцами земли были местные мелкие землевладельцы, потомки обедневших татарских дворянских родов.
До 1712 года обитель существовала только на небольшом участке территории, переданном Д. И. Кугушевым. С 1712 по 1729 год монастырь приобрел, по подсчетам В. Б. Смирновой, по 68 купчим и вкладным землю у 104 владельцев, заплатив за все 648 рублей. Большинство продавцов были из Темникова и Темниковского уезда, 76 из них (73 %) составляли некрещеные татары («мурзы и татары Темниковские и Кадомские»).
Первое, что обращает на себя внимание, — это факт, что купчие Иоанна исправно оформлялись в присутственных местах Темникова, Арзамаса и далее в Поместном приказе в Москве, хотя, согласно тогдашним законам, монастыри не имели права приобретать земельные владения у помещиков. Объяснить все это житейской ловкостью Иоанна и умением любыми способами расположить чиновников было бы слишком наивно. По мнению ученых, особое отношение властей к Саровской пустыни объяснялось ее ролью в христианизации окружающего ее, в основном нерусского, населения.
Правительство Петра I далеко не одинаково относилось к своим подданным — православным и не православным. В XVI–XVII веках службу по охране границ Московского государства (засечной черты) несли татарские дворяне. Среди них княжеские фамилии, потомки которых фигурировали в качестве продавцов земли Саровскому монастырю: Акчюрины, Девлеткильдеевы, Седехметьевы, Разгильдеевы, Тенишевы и другие (в этом же списке и князья Кугушевы) [3] . За службу государство наделяло их землей. После того как граница России была отодвинута к югу и появилась регулярная армия, потребность в этой службе отпала. Служилые татары теряли свои привилегии и по своему уровню жизни приближались к крестьянству. Положение же русских помещиков было лучше. Так, например, в 1678 году в Темниковском уезде на одного помещика приходилось в среднем менее двух крестьянских и бобыльских дворов с 11 крепостными, в то время как среди крещеных помещиков (их в уезде было в том году 6 %) на одного выпадало по 10 дворов и по 54 души мужского пола [4] .
3
Заварюхин Н. В.Очерки по истории Мордовского края периода феодализма. Саранск, 1993. С. 28–29.
4
Заварюхин Н. В.Указ. соч. С. 28–29.
В начале XVIII века давление на некрещеное население еще более усилилось. У татарских мурз за непринятие православия «отписывали» волости и крестьян. Наверное, поэтому местные мелкие землевладельцы-татары легко уступали свои земли монастырю. Лучше уж продать, чем не получить вовсе ничего. Земель, населенных крепостными крестьянами, Саровская пустынь не приобретала. По-видимому, это одна из причин того, что ее владения не были отобраны в ходе секуляризации.
В. Б. Смирнова, проанализировавшая архивный материал, касающийся покупки Саровской пустынью земли, обратила внимание на то, что лишь в 27 купчих и вкладных из 68 содержались конкретные сведения о площади приобретаемых угодий. Площадь указывалась для участков пахотной земли и небольшой части сенокосов. А в основном монастырь приобретал участки, поросшие лесом. Описание границ участков шло словесно по «живым урочищам» — дорогам, рекам, омутам, болотам, полянам и т. п. Встречаются даже такие «ориентиры», как «кривая липа». Такая неразбериха и неразмежеванность владений стали причиной большого числа пограничных споров, сопровождавших историю Саровской пустыни вплоть до начала XIX века.
В 1721 году в Вотчинную коллегию поступило прошение от помещиков братьев Полочениновых внуков Д. Полоченинова, в котором они высказывали свои претензии на некоторые земли Саровской пустыни, включая их часть, на которой разместился сам монастырь. «И в прошлых годах на той земле неведомо какие монахи построили монастырь и эту землю те монахи хотя завладеть делают подлогом — приводят в Арзамас неведомо каких мурз и татар и берут у них крепости, что указу противно». Вотчинная коллегия решила спор так: чьи права на землю окажутся древнее — тот и прав. Дело приняло серьезный оборот, ведь в случае проигрыша ставилось под сомнение само право монастыряна существование. Иоанн лично выехал в Санкт-Петербург.
Спорное дело с помещиками Полочениновыми тянулось 10 лет: с 1721 по 1731 год.
Были затребованы документы на право владения спорной землей как от Полочениновых, так и со стороны Саровской пустыни. От монастыря, чтобы продемонстрировать законность своих прав, были предоставлены «…не только купчие и другие крепости и выписи из старинных писцовых книг, но и родословные таблицы владельцев мурз и татар, потомков князя Бехана Сараклычского, как доказательство исконного и родового владения землями Саровскими лишь одними татарами». Тогда-то и появились на свет генеалогические таблицы, в которых происхождение темниковских и кадомских мурз Сеид-Ахметовых, Адашевых, Кудашевых, Тенишевых, Янгалычевых и других выводилось от бывшего последнего владельца Сараклыча князя Бехана Сараклычского. Полочениновы не смогли представить документы, подтверждающие их права ранее 1389 года, но дело не решилось в пользу Саровской пустыни.