Повседневная жизнь Москвы. Московский городовой, или Очерки уличной жизни

Российская полиция как специальное учреждение, предназначенное для поддержания общественного порядка, была создана Петром I. В мае 1718 г. царь утвердил в должности генерал-полицмейстера A. M. Девиера, снабдив его собственноручно написанной инструкцией, названной «Пунктами», а 7 июня Сенат объявил об этом жителям Санкт-Петербурга — «…дабы неведением никто не отговаривался».

В дальнейшем Петр I планировал организовать полицию и в других городах государства, поэтому свое представление о принципах ее деятельности и круге обязанностей изложил в регламенте Главному Магистрату: «…полиция особливое свое состояние имеет, а именно: оная споспешествует в правах и правосудии, рождает добрые порядки и нравоучения, всем безопасность подает от разбойников, воров, насильников и обманщиков и сим подобных, непорядочное и непотребное житие отгоняет, и принуждает каждого к трудам и к честному промыслу, чинить добрых досмотрителей, тщательных и добрых служителей, города и в них улицы регулярно починяет, препятствует дороговизне, и приносит довольство во всем потребном к жизни человеческой, предостерегает все приключившиеся болезни, производит чистоту по улицам и в домах, запрещает излишество в домовых расходах и все явные погрешения, призирает нищих, бедных, больных, увечных и прочих неимущих, защищает вдовиц, сирых и чужестранных по заповедям Божиим, воспитывает юных в целомудренной чистоте и честных науках; вкратце ж над всеми сими полиция есть душа гражданства и всех добрых порядков, и фундаментальной подпор человеческой безопасности и удобности» [1] .

В Москве создание полиции началось в 1722 г. с учреждения должности обер-полицмейстера, непосредственно подчинявшегося генерал-полицмейстеру. Вскоре было сформировано около десятка полицейских «команд», располагавшихся на «съезжих дворах». Руководили командами обер-офицеры, имевшие в подчинении солдат, унтер-офицеров и канцеляристов-подьячих.

В правление Екатерины II российская полиция получила сравнительно четкую структуру и законодательную основу своей деятельности. В ходе губернской реформы (1775 г.) была сделана первая попытка ясно и точно разграничить сферы деятельности местных органов власти на судебную, административную и собственно полицейскую. Следующим этапом стало принятие в 1782 г. двух важнейших документов, написанных самой императрицей, — Устава благочиния и Наказа управе благочиния. Согласно Уставу, в каждом городе должна была быть учреждена управа благочиния. В нее входили: городничий, два пристава (уголовных и гражданских дел), два ратмана и стряпчий. Городскую территорию при необходимости делили на полицейско-административные единицы-части, для управления которыми в каждую из них назначали частного пристава. Части разделялись на два или более кварталов, и в каждом был квартальный надзиратель, а помощником при нем — квартальный поручик, избираемый на три года горожанами.

В Санкт-Петербурге и Москве управы благочиния возглавляли обер-полицмейстеры, а их помощниками были полицмейстеры, надзиравшие за порядком в подчиненных им частях. Других отличий в структуре полиции столичных городов не было: приставы руководили частями, квартальные — кварталами. Охрану порядка на улицах осуществляла полицейская стража, в которую входили будочники, городовые унтер-офицеры и невооруженные служители («мушкатеры» и «хожалые»).

За два века существования полиции Российской империи в ее устройстве произошло немало изменений. Со временем вместо одной-единственной «команды» Девиера на всей территории огромной державы стали действовать «полиции» (так во множественном числе писали в официальных документах): городская, сельская (земская), сыскная, речная, портовая, торговая и т. д. Ключевым моментом в истории российской полиции была реформа, проведенная в 60–80-е гг. XIX в. вслед за отменой крепостного права. Сформированная в тот период система правоохранительных органов практически без изменений просуществовала до весны 1917 г., когда она была ликвидирована вместе с самодержавием.

Не пытаясь объять необъятное, авторы этой книги ограничили свой интерес полицией Москвы, определив себе хронологические рамки XIX — началом XX вв. Сразу оговоримся, что предлагаемые читателям очерки не являются скрупулезным научным исследованием. Желающие ознакомиться с подробным анализом законов и других официальных документов, регламентировавших деятельность полицейских, найдут это в специальной литературе по истории российской полиции. Нас же в первую очередь интересовала «бытовая» сторона полиции, ее роль и участие в повседневной жизни города. Для воссоздания картин прошлого мы попробовали собрать воедино свидетельства современников — мемуаристов, корреспондентов газет и журналов, авторов художественных произведений, а также использовали некоторые архивные документы.

Признаемся, нам пришлось обойти вниманием некоторые категории служащих полиции: пожарных, фонарщиков, трубочистов, повивальных бабок, полицейских врачей, смотрителей полицейских домов.

Если будет возможность, со временем мы постараемся ликвидировать этот пробел.

Авторы выражают огромную благодарность кандидату исторических наук Надежде Ивановне Воскобойник за ее помощь в работе над этой книгой.

Хамовнический полицейский дом

Полицмейстер (1884 г.)

Большинство законов, написанных Петром I, имели вводную часть. В ней царь-реформатор подробно растолковывал подданным суть и пользу нововведений. Однако в именном указе от 19 января 1722 г. самодержец, обойдясь без преамбулы, коротко повелел: «Учинить в Москве Обер-Полицмейстера, который должен депенденцию иметь от Генерал-Полицмейстера; а о скором решении требовать резолюцию от Члена Сенатского в Москве» [2] . Так, наряду с Санкт-Петербургом, в Первопрестольной появился единоличный глава городской полиции.

Спустя примерно полгода первый московский обер-полицмейстер М. Т. Греков получил от царя подробную инструкцию. Этим документом, содержавшим около пяти десятков пунктов, начальнику полиции предписывалось руководить всей жизнью большого города. Соблюдение норм строительства зданий, пожарная безопасность, санитария, дороги, мосты, поддержание общественного порядка — всем должен был ведать обер-полицмейстер.

Такой же принцип лег в основу всех последующих законов, которыми определялись служебные обязанности московского обер-полицмейстера. Например, в «Уставе столичного города Москвы» от 1799 г. было записано:

«Обер-полицмейстер имеет в ведомстве своем всю городскую полицию и принадлежащих к оной чиновников, и за всякую неисправность отвечает Военному Губернатору. […] Обер-полицмейстер по всему городу, Полицмейстеры по отделениям оного им вверенным, Инспекторы в частях, а унтер-инспекторы и комиссары в кварталах, на основании изданных узаконений, наблюдают все, что до благочиния, устройства, чистоты, тишины и безопасности города относится, и о всяком происшествии доносят по команде… […] Полиция, надзирая за всем тем, что на улицах, площадях и водах происходит, всякое случившееся неустройство приводит в порядок кротким и тихим образом».

Среди московских обер-полицмейстеров встречались разные люди. Одни промелькнули настолько незаметно, что только путем тщательных изысканий можно получить хоть какое-то представление об их деяниях. Другие были яркими личностями и талантливыми администраторами, оставившими заметный след не только в истории Москвы, но и всей России. Например, А. Д. Балашов возглавлял Министерство полиции, а закончил карьеру в должности генерал-губернатора. Министром внутренних дел был Д. Ф. Трепов. Губернаторские посты занимали П. Н. Каверин, И. Д. Лужин, Е. О. Янковский.

Чуть больше года прослужил в Москве А. Л. Потапов (впоследствии начальник III отделения и шеф жандармов), но успел сделать много полезных нововведений. При нем для разбора мелких правонарушений в ускоренном порядке был учрежден в полиции словесный суд, полицейским чиновникам увеличили жалованье. Заметно улучшилось состояние мостовых: для их ремонта были привлечены «праздные» (по словам Герцена) солдаты московского гарнизона, которым даже платили за работу, и вполне прилично — по 40 коп. серебром в день. Полицейским будкам взамен повторяющихся названий была присвоена сплошная нумерация.