Повседневная жизнь Петра Великого и его сподвижников

Наумов Виктор Петрович

Третий день свадьбы праздновался в доме герцога Курляндского, где в гостях «был весь двор и царь-маршал со своими шаферами. На пир этот были также званы все иностранные посланники и знатные иностранцы» ⁽¹⁶⁾.

8 (20) июня 1710 года состоялась свадьба бывшего сибирского воеводы князя Михаила Яковлевича Черкасского. Жених тогда серьезно хворал, но Петр I приказал поднять его из постели и привести в церковь для венчания именно в этот день, поскольку накануне была получена радостная весть о взятии русскими войсками Риги. Юст Юль отмечает, что Черкасский «был так болен и слаб, что без посторонней помощи не мог стоять на ногах и во время венчания два человека должны были его поддерживать, так что можно было скорее подумать, что он не женится, а умирает» ⁽¹⁷⁾.

Датский

дипломат описал свадьбу, на которую был приглашен в январе 1710 года (к сожалению, он не назвал имена вступавших в брак). По русскому обычаю невесту должны были вести в церковь ее отец и брат, но поскольку они отсутствовали, царь заменил отца, а самому Юсту Юлю поручил заменить брата, что считалось для гостя великой честью. Невеста, препровожденная к месту венчания, встала слева от жениха. Священник дал брачующимся по восковой свече и спросил их, хотят ли они стать мужем и женой. После утвердительного ответа последовал обмен кольцами. Затем были принесены два венца, один из которых был надет на голову жениха, а другой остался без употребления, поскольку невеста была не девушкой, а вдовой. После этого священник и новобрачные выпили несколько маленьких рюмок красного вина. В завершение церемонии «священник осенил молодых крестным знамением и поднес им распятие, которое оба они поцеловали». Юль отметил, что венчание совершалось «без малейшего благоговения и с такими суетными приемами, что, казалось, дело происходит не в храме: кругом все шумели, болтали, смеялись, даже бранились между собою».

По возвращении из церкви новобрачных посадили за стол под балдахином; кроме них, за этот же стол сели все присутствующие на свадьбе женщины. За другим столом, расположенным напротив, разместились мужчины. После угощения начались танцы, преимущественно польские. Как отметил Юль, танцевали «сперва медленно, затем немного веселее и наконец пускались вприскочку». Датский посланник кратко, но детально описал танцы во время свадебного торжества: «Выходили не иначе как по три пары зараз. Танцующая пара начинала с того, что кланялась молодым, всем поезжанам (участникам свадебной процессии-«поезда». — В.Н.), взаимно друг другу, затем шла на нижний конец комнаты, кланялась там женщинам, потом опять возвращалась назад, повторяла поклоны и приветы молодым, и проч., и тогда уже начинался стройный танец. Первыми танцевали маршал с молодою и два других друга жениха, так что маршал открывал танцы. За этим танцевали царь и я как посаженые отец и брат молодой» ⁽¹⁸⁾.

Свадьба флотского капитана норвежца Генриха Весселя в начале февраля 1710 года праздновалась в Москве в доме А. Д. Меншикова. Маршалом на свадьбе был Петр I, а посаженым отцом жениха назначен был Юст Юль. Царь с маршальским жезлом в руке лично явился за молодыми и повел их венчаться. Юль отметил, что «на свадьбе было весело, танцевали все вперемежку, господа и дамы, девки и слуги». Вечером царь со своей веселой компанией проводил молодоженов домой. Во время этого шествия все пили и плясали под музыку ⁽¹⁹⁾.

Петр I и датский дипломат встретились вновь 16 (28) февраля 1710 года на свадьбе одного из петербургских купцов, на которой присутствовали все представители высшего общества, а государь опять был маршалом. Он танцевал польский танец с одной из трех царевен, своих племянниц; князю Меншикову было приказано танцевать с другой, а Ю. Юлю — с третьей. Посланник объяснил причину неприязни Петра к четному количеству пар: «Царь желает, чтобы танцевали не иначе как по три или по пяти пар зараз; если же танцуют в две или в четыре пары, он говорит, что это по-шведски, и те, кто провинились в этом, должны выпивать в наказание большие стаканы вина» ⁽²⁰⁾.

Спустя три года, 19 февраля 1712-го, уже сам Петр I женился на Екатерине Алексеевне. Это было не традиционное царское бракосочетание с долгими и пышными церемониями, а скромная свадьба контр-адмирала — этот чин Петр в то время имел на флоте. В посаженые отцы он пригласил своего непосредственного флотского начальника, вице-адмирала Корнелиуса Крюйса. Среди многочисленных гостей были моряки, кораблестроители и их жены. Венчание состоялось в церкви Святого Исаакия Далматского и, по свидетельству английского посланника Чарлза Уитворта, «свершилось без пышности, в семь часов утра». Молодожены и гости провели некоторое время во дворце А. Д. Меншикова, после чего отправились в Зимний дворец царя, где состоялось празднование. Свадебному поезду «предшествовали трубы и литавры, ряд слуг в богатых ливреях и несколько саней, запряженных шестернями». До приезда гостей Петр спешил повесить над свадебным столом новую люстру на шесть свечей, из слоновой кости и черного дерева, которую сам выточил на токарном станке. «Общество было блистательным, — завершал свое донесение Уитворт, — вино превосходное, венгерское, и, что особенно приятно, гостей не принуждали пить его в чрезвычайном количестве… Вечер закончился балом и фейерверком» ⁽²¹⁾.

6 (18) мая 1712 года состоялась свадьба шестидесятилетнего фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева и молодой, знатной и богатой вдовы Анны Петровны Нарышкиной, урожденной Салтыковой. Этот брак породнил Шереметева с царской фамилией, поскольку первым мужем Анны Петровны был дядя Петра I Лев Кириллович Нарышкин. По свидетельству присутствовавшего на свадьбе Уитворта, «брачное празднество продолжалось два дня кряду с большою пышностью. Царь сделал молодым честь, взяв на себя распоряжения празднеством» ⁽²²⁾.

20 мая (1 июня) 1712 года князь Яков Федорович Долгорукий женился на княжне Ирине Михайловне Черкасской. «Царь, — рассказывает Уитворт, — распоряжался празднеством, которое продолжалось два дня. В первый день его величество подверг наказанию большую часть гостей, между прочим и царицу за то, что они опоздали к назначенному часу; но на другой день дамы взяли свое: государь пробыл в Сенате долее, чем предполагал, и его, также как всех его советников, заставили в свою очередь пить из <кубка> Большого орла» ⁽²³⁾.

Через два дня состоялась еще одна свадьба лиц из высшего общества, чьи имена не указаны в источниках. Уитворт пишет: «Царь вздумал отпраздновать свадьбу по старинному обычаю. В ней приглашены были принять участие, кроме самого царя, царицы, царевны, дамы, знать, иностранные уполномоченные. Даже пешим приказано было явиться в старинных, странных и неуклюжих костюмах. Иностранцам царь одежды прислал, а дворяне надели одежды, в которых сами они или их предки ходили около тридцати лет тому назад. Чтобы выдержать характер праздника вполне, он выписал из Москвы стариков-музыкантов своего отца. Побывав в церкви в этих маскарадных костюмах, общество село в какой-то баркас, сделанный на манер старого русского судна, тяжелый, неуклюжий, способный двигаться только по ветру. А так как ветер как раз дул противный, баркас до Петергофа буксировался полугалерой. Петергоф — прелестный загородный дом, построенный его величеством на полпути между Петербургом и Кроншлотом. Все общество прибыло туда около одиннадцати часов вечера (ночей здесь в эту пору года не бывает); ему был приготовлен очень хороший ужин. Царь во весь путь с особенным удовольствием потешался над русской стариной, но очень заметно было, что многие играли свою роль с сожалением и не прочь были бы вернуться к прежним порядкам».

На второй день свадьбы гости явились уже в своей обычной одежде европейского стиля. «После обеда, — продолжает Уитворт, — царь повез остальное общество на двух яхтах в Кроншлот, затем на остров Ричард, у которого стоит его маленький флот». 24 мая (5 июня), в последний день празднования, дан был обед на корабле «Адмирал Апраксин», а вечером публика возвратилась в Петербург ⁽²⁴⁾.

Восьмого апреля 1722 года сын канцлера графа Гавриила Ивановича Головкина Михаил женился на единственной дочери князя-кесаря Ивана Федоровича Ромодановского Екатерине. По материнской линии Екатерина Ивановна была племянницей вдовствующей царицы Прасковьи Федоровны. Заключение этого брака знаменовало союз богатых и родовитых семей ближайших сподвижников и родственников царя ⁽²⁵⁾.