Повседневная жизнь тайной канцелярии XVIII века
Шрифт:
Предисловие
В январе 1718 года царь Петр I ждал возвращения блудного сына Алексея, бежавшего в австрийские владения из опасения пострижения в монахи и утраты права на корону. Отправляясь из Неаполя в Петербург, Алексей благодарил отца за обещанное «мне, всякие милости недостойному, в сем моем своевольном отъезде, буде я возвращусь, прощение». Он полагал, что гроза миновала…
Однако создававший свою «регулярную» империю государь не мог допустить и мысли об угрозе ее благополучию даже от собственного сына. Их встреча произошла 3 февраля 1718 года в Кремлевском дворце. Царевич рыдал и каялся; Петр вновь обещал ему прощение при условии отказа от наследства, признания вины и выдачи сообщников. На следующий день после «примирения» началось следствие – царевичу предъявили «пункты», после которых стояла приписка: «Ежели что укроешь, а потом явно будет, то на меня не пеняй, понеже вчерась пред всем народом объявлено, что за сие пардон не в пардон».
При этих обстоятельствах
Тогдашний политический сыск отличался от деятельности аналогичных органов XIX и XX столетий. Это, во-первых, направленность (и с точки зрения нормативно-правовой базы, и с точки зрения практики следствия) большей частью на борьбу с оскорблением личности государя в разных формах – становление российского самодержавия во главе с сакральной фигурой «великого государя» не могло не вызывать подобного отношения к всевозможным «непристойным словам». Во-вторых, так как главной целью следствия было получение от «клиента» признания своей вины, то в качестве обычной процедуры применялись пытки. Третьей особенностью является отсутствие у тогдашних «спецслужб» местного аппарата и соответствующих информационных возможностей. [1]
1
См.: Севастьянов Ф. Л.От тайного сыска к политическому розыску: вопрос об организации спецслужб в России в первой четверти XIX в. // Исторические чтения на Лубянке. 2003 г.: Власть и органы государственной безопасности. М., 2004. С. 27.
Вероятно, мало кому не доводилось слышать или читать про Тайную канцелярию петровского времени, или Тайную розыскных дел канцелярию, как называлось это учреждение при императрицах Анне Иоанновне и Елизавете Петровне, или Тайную экспедицию Сената при Екатерине II, где велись расследования по не менее известному «слову и делу». В десятках книг можно встретить зловещую характеристику деятельности тайного сыска, подобную той, что в относительно «свежем» учебнике отечественной истории дана работе Тайной канцелярии в эпоху пресловутой «бироновщины»: «Повсюду рыскали шпионы, ложные доносы губили любого, кто попадал в стены Тайной канцелярии. Тысячи людей гибли от жесточайших пыток». [2] Читатели, как правило, им верят: в нашей социальной памяти живучи представления о репрессиях государства против своих граждан.
2
История России с начала XVIII до конца XIX в. / Под ред. А. Н. Сахарова. М., 1996. С. 121.
Между тем в XVIII веке власть имущие относились к подданным всё же несколько иначе, хотя борьба за власть всегда была опасным делом. Не раз описанные политические процессы – дела царевича Алексея и Артемия Волынского, Василия Мировича, Александра Радищева, следствия о массовых народных выступлениях и появлении самозванцев (самым известным из них стал Емельян Пугачев) – велись с редкой жестокостью и заканчивались суровой расправой. Но мы сознательно отказались от рассказа о громких политических делах и важных клиентах тайного сыска. Судьба большинства из них известна, и они отчасти заслоняют десятки и сотни дел российских «обывателей» из всех слоев общества, которым волею судеб – по вине, с горя, а то и с неумеренной радости, по нелепой оплошности или по злобе ближнего – довелось побывать в застенке и познакомиться с методами дознания. В их историях, как правило, нет политических заговоров и придворных тайн, но они дают представление о зарождавшемся в новое время механизме политического сыска, его попытках контролировать повседневную жизнь подданных. Кроме того, массовые документы позволяют нам услышать живые голоса незнаменитых людей XVIII столетия, хотя и с известным искажением – «речи» подследственных доступны нам в подавляющем большинстве в изложении казенным языком протокола. Из бесстрастных бумаг мы узнаем, что их волновало, вызывало одобрение или возмущение в той специфической сфере, которая затрагивала безопасность или престиж власти; увидим, как они с помощью властей, в данном случае – путем поставки Тайной канцелярии «клиентов» по реальным или ложным обвинениям, – решали свои частные проблемы.
О их судьбах и приключениях в «интерьере» тайного сыска и рассказывает наша книга. Читателю предстоит знакомство с исполнительными служаками, палачами, подследственными, свидетелями, благонамеренными «доносителями» и убежденными кляузниками. Мы проследим весь круг «хождений по мукам» – от анонимного доноса или «сказывания» «государева слова и дела» до следствия, сибирской ссылки или плахи. Однако страшное и смешное часто стоят рядом: человеческие трагедии сопровождались курьезными ситуациями, хотя, заметим, самим участникам этих происшествий было не до смеха.
Задача авторов этой книги во многом облегчается тем, что историей политических преступлений в России много и плодотворно занимались наши предшественники, к работам которых нельзя не обращаться при рассмотрении данной проблемы. Эта тема интересовала историков XIX – начала XX века; [3] после некоторого перерыва, когда политический сыск рассматривался преимущественно с точки зрения классовой борьбы, эта тема вновь стала разрабатываться в Новейшее время. [4]
3
См.: Есипов Г. В.Люди старого века. Рассказы из дел Преображенского приказа и Тайной канцелярии. СПб., 1880; Он же.Тяжелая память прошлого: Рассказы из дел Тайной канцелярии и других архивов. СПб., 1885; Семевский М. И.Слово и дело государево. СПб., 1884; Барсуков А. П.Рассказы из русской истории XVIII в. по архивным документам. СПб., 1885; Веретенников В. И.История Тайной канцелярии петровского времени. Харьков, 1910; Он же.Из истории Тайной канцелярии. 1731–1762 гг. Очерки. Харьков, 1911; Новомбергский Н. Я.Слово и дело государевы. М., 2004. Т. 1–2 (переиздание работы 1909–1911 гг.).
4
См.: Сивков К. В.Тайная экспедиция, ее деятельность и документы // Ученые записки (далее – УЗ) МГПИ им. В. И. Ленина. М., 1946. Т. 35. Вып. 2. С. 96–110; Джинчарадзе В. З.Из истории Тайной экспедиции при Сенате (1762–1801) // УЗ Новгородского государственного педагогического института. Новгород, 1956. Т. 2. Вып. 2. С. 83–117; Голикова Н. Б.Политические процессы при Петре I. По материалам Преображенского приказа. М., 1957; Анисимов Е. В.Дыба и кнут: Политический сыск и русское общество в XVIII в. М., 1999; Он же.Политический розыск и тайная полиция в XVIII в. // Жандармы России. СПб., 2002. С. 89–200; Ефимов С. В.Тайная канцелярия в Санкт-Петербурге при Петре I (размещение, внутренняя организация, финансирование) // Петербургские чтения. 1995. Материалы научной конференции. СПб., 1995; Переладов К. Г.Законодательство и практика борьбы с анонимными и ложными доносами после смерти Петра I (1725–1730) // Ораниенбургские чтения. СПб., 2001. Вып. 1. С. 142–149; Он же.Законодательные акты в сфере политического сыска (1730–1762) // Общественная мысль и традиции русской духовной культуры в исторических и литературных памятниках XVI–XX вв. Новосибирск, 2005. С. 84–93; Бурукин В. В.Андрей Иванович Ушаков: личность и государственная деятельность: Автореф. дисс. канд. ист. наук. Воронеж, 2005.
Помимо известных по литературе событий и лиц в нашей книге использованы несколько сотен дел хорошо сохранившегося архива петровской Тайной канцелярии и ее преемников; протоколы и поступавшие по делам указы и резолюции, списки арестантов и ссыльных. [5]
Рамки нашего повествования ограничены 1801 годом, когда Александр I манифестом от 2 апреля повелел «не только название, но и самое действие тайной экспедиции навсегда упразднить и уничтожить», поскольку «в благоустроенном государстве все преступления должны быть объемлемы, судимы и наказуемы общею силою закона». Правда, очень скоро выяснилось, что и в «благоустроенном государстве» тайная полиция является отнюдь не лишним институтом; политический сыск стал вечным государственным учреждением, невзирая на любые социальные перемены и революции.
5
См.: Российский государственный архив древних актов (далее – РГАДА). Ф. 7. Оп. 1–2. Дела важнейших политических процессов (А. М. Девиера и П. А. Толстого, А. П. Волынского, князей Долгоруковых, Э. И. Бирона, Б. Х. Миниха, М. Г. Головкина и А. И. Остермана, А. П. Бестужева-Рюмина, гвардейских солдат и офицеров 1730-1770-х гг.) и дела о самозванцах хранятся отдельно (РГАДА. Ф. 6. Оп. 1).
Глава 1. Рождение политического сыска в России
Царственного дела искатели
Становившаяся в огне усобиц и войн с соседями Московская держава неизбежно должна была создать собственную «службу безопасности», нацеленную против врагов как внешних, так и внутренних. У ее истоков стояли не только князья и их доверенные бояре, но и безвестные служилые, на чью долю выпадало «проведывать» про враждебные их господину происки.
С тех далеких времен уцелела челобитная одного из них – Ивана Яганова: попав в годы юности Ивана Грозного за какую-то провинность в опалу, он решился напомнить о том, как добывал для великого князя Василия III (1505–1533) информацию о делах при дворе его брата, удельного дмитровского князя Юрия Ивановича. «Наперед сего, – писал Яганов, – служил есми, государь, отцу твоему, великому князю Василью: что слышев о лихе и о добре, и яз государю сказывал. А которые дети боарские княж Юрьевы Ивановича приказывали к отцу твоему со мною великие, страшные, смертоносные дела, и яз, государь, те все этих дела государю доносил, и отец твой меня за то ялся жаловати своим жалованьем. А ведома, государь, моа служба князю Михаилу Лвовичу да Ивану Юрьевичу Поджогину». [6]
6
Цит. по : Кром М. М.Защита Яганова, или «тот ли добр, который что слышав, да не скажет» // Казус: Индивидуальное и уникальное в истории. 2002. М., 2003. Вып. 5. С. 94.