Повседневная жизнь викингов IX–XI века
Шрифт:
В сагах неоднократно подчеркивается, что одним из великих искусств во времена викингов было умение пить. В знаменитой древнеисландской «Саге об Эгиле» говорится, что Эгиль был первым во всем — в том числе и на пиру. О слепом короле Рёреке сообщается, что он мог на пиру перепить любого и спаивал всех, кто сидел подле него, но, добавляется затем, сам обычно пил мало. В «Саге об Олаве Тихом» из «Круга Земного» конунг Олав назван «мужем рослым и статным. Все говорят, что не было мужа более красивого или видного, чем он. У него были красивые и золотистые, как шелк, волосы, пышущее здоровьем тело, очень красивые
39
Пер. M. И. Стеблин-Каменского.
Одним из признаков помешательства конунга в древнеисландской «Саге о Сигурде» считается его поведение во время употребления пива: «Говорится, что конунг Сигурд бывал неразговорчив, когда пил пиво, и тяжкая нападала на него немочь. Не слушал он, что говорят ему люди… И не было решения в делах, с которыми к нему обращались, когда держал он в руках рог с пивом». Когда посещал он свои усадьбы, то рано отправлялся в постель, в то время как сын его Магнус продолжал долго сидеть за пиршественным столом.
Ярл Эрлинг из «Саги о Сверрире» более интересовался содержимым рога с пивом, чем делами собственной дружины. Сын его тоже любил пиво и мед, а вот сам конунг Сверрир был человеком непьющим.
О воинах Магнуса, что вышли против него в сражении при Илувеллире, конунг Сверрир сказал в речи к своему войску: «Вам надо испытать свои мечи, вспарывая наполненные медом брюха людей из Вика. У нас очень хорошее войско, и нам есть за что сражаться. А их превосходство им не пригодится. Большинство их людей больше годятся в дружки на свадьбе, чем в дружинники, и больше привыкли к пьянству, чем к войне». [40]
40
Пер. M. И. Стеблин-Каменского.
Инги сын Барда прослыл «спокойным и уравновешенным человеком, был он незаносчив и доброжелателен, особенно со своими людьми. Он… не любил больших сборищ и потому не пил пива и меда, что было не по нраву многим из его воинов, которым хотелось бывать на пирах, где говорились громкие слова и лилось пиво».
Совершенно другим человеком представляется ярл Кнут, умерший в 1261 году, вскоре после свадьбы Магнуса сына Хакона: «Он был величественным и приятным на вид, добрым и щедрым, высокого роста, но слишком любил пить, и именно пиво стало причиной его болезни». Ярл Кнут — единственный человек, о котором в сагах говорится, что он умер из-за неумеренного питья.
Во времена викингов самым обычным делом было просиживать за пиршественным столом ночь напролет. Лишь в XIII веке, после христианизации Норвегии, излишняя любовь к пиву и меду стала порицаться. В законах появляются наказания, которым подвергаются пьяницы, но пиры по-прежнему устраиваются по всей стране.
У древних скандинавов также существовала поговорка: «Если входит пиво, уходит рассудок», а в одной саге говорится: «Часто человек в пьяном виде говорит много безумного, чего никак не исполнить ему, когда протрезвеет».
Заботливое угощение гостей составляло требование древнего гостеприимства. Еда и питье за столом всегда посвящались какому-то богу перед началом трапезы — например Одину, Тору или Фрейру, а после принятия христианства — Иисусу Христу, Деве Марии или святому Олаву. Это подтверждает и тот факт, что во времена саг большие пиры были приурочены именно к религиозным празднествам.
Но, как бы много пива ни потреблялось в Норвегии эпохи викингов, совершенно неверно утверждение, что в те времена пенистый напиток в усадьбах был обычным и привычным питьем на каждый день.
Саги почти ничего не сообщают нам о «простой» жизни. Речь в них идет прежде всего о знатных и родовитых людях, о пирах и празднествах, об особенно важных событиях и битвах. Рассказчики саг считают своим долгом подчеркнуть необыкновенный размах пира или важность происходящего.
События каждого дня были известны всем, и упоминать о них не имело смысла. И если внимательно вчитаться в саги, то легко можно прийти к выводу, что у простых людей в повседневной жизни не было привычки пить крепкие напитки. Да и в богатых усадьбах пиво пили тоже не каждый день. В одной из песен «Старшей Эдды» (не входящей в основной корпус), «Песне о Риге», говорится следующее:
Дальше шел Риг по дороге широкой.
Прибыл к хоромам с дверями на полдень
Незапертыми; кольцо было в двери.
В дом он вошел; пол соломой был застлан.
Рядом сидели там Мать и Отец,
Ласково в очи друг другу смотрели.
Муж тетиву себе прочную вил,
Стрелы точил, лук резьбой украшал.
Мать улыбалась, любуясь собою,
Платье свое, рукава оправляла,
Пояс, повязку, — с монистой на шее,
В длинной одежде с узорами синими.
(Брови блестящее, груди светлее,
Шея белее холодного снега.)
Странник хозяев учил уму-разуму,
Риг в середине жилища сидел,
Слева и справа уселись супруги.
Скатерть с разводами вынула Мать,
Стол она тонкою тканью накрыла.
После блинов принесла она плоских —
Белых, пшеничных, на стол их поставила.
Полные были блюда еще поданы,
Посеребренные, — стол весь заставлен —
Мясом и салом, и птицею жареной;
Чаши с вином серебром все горели.
Пили; болтали; час поздний настал. [41]
Таковы были правила приличия, и именно такие блюда подавали на стол: у богатых потчевали гостя птицей, салом и вином, а в бедных домах приходилось довольствоваться мясом и пивом.
Во времена Харальда Прекрасноволосого вошло в обычай потчевать медом, и даже сам конунг в одной из вис жалуется на излишнее пристрастие своих дружинников к этому напитку. В саге говорится, что, когда люди были созваны на пир и был наварен мед, конунг сказал про себя:
41
Пер. С. Свириденко.