Поймать и женить
Шрифт:
– Борис, но ведь люди встречаются, порой и вовсе не знакомые. Никогда друг друга не знали. Потом встретились, их потянуло друг к другу, и стали оба счастливыми. Я считаю, что нам ничего не мешает…
– Мешает, – возразил Кулаков. – Люди встречаются чужие и вдруг узнают, что они близкие по духу, а мы были знакомы, но теперь я понял, что мы чужие. Зачем друг друга мучить?
– Я не согласна. Разве мы чужие? – с улыбкой проговорила Наталья. – Мы же знакомы столько лет! Я все твои привычки знаю. Да, я давлю на тебя, но
– Кому? Во имя какого блага?
– Борис, не шуми. Я понимаю, тебе неприятно осознавать, что в жизни ты ничего не добился, ну так…
– А я ничего и не добивался. Все, что я хотел, у меня есть.
– Нет, Боренька, я была у тебя дома и видела – у тебя ничего нет! И квартирка твоя… Ну прости, не самая дорогая в городе, и…
– Наташа, меня все устраивает.
– Ты сегодня приходишь ко мне и…
Ну как человеку объяснить? Она категорически не хотела ничего понимать.
– Наташа, я не приду к тебе. И главное – у меня есть жена, ребенок, я не хочу их терять.
– Прекрати, Кулаков! Никого у тебя нет! Я для тебя идеальный вариант! Ты же без меня так и останешься здесь с собаками выть до старости! А у меня для тебя альтернатива! Я из тебя сделаю хорошего бизнесмена, состоявшегося мужика.
– Не надо никого из меня делать. – Кулаков взял Одера на поводок. – И, Наташ, извини, мне некогда. – И он пошел впрочь.
– Подожди, Кулаков! Борис!
Он не останавливался. Зачем? Ему больше не хотелось ни видеть эту женщину, ни слышать. Блин, это ж надо так измениться!
Личная жизнь Евгении наконец начала налаживаться. Слава приходил каждый день, и они замечательно проводили время. Он был неистощим на выдумки. Иногда приносил торт, и каждый кусочек они обязательно должны были съесть за чье-то здоровье.
– Этот кусочек я ем за… мою маму, – говорил Слава. – Она у меня знаешь какой человек! Она, к примеру, считает, что ее сыночек обязательно должен носить шарф и пить теплое молоко. До сих пор. И ни одна женщина его не достойна, потому что мамин сынок – шедевр! Произведение искусства. Отца я никогда не видел, но мама говорит, что он был скульптором. Поэтому я и похож на Давида!
– А я… я ем этот кусочек за сестру Катю!
– Правильно, потому что за маму ты уже съела, – улыбался Слава. – А почему ты за Катю ешь? Она такая необыкновенная?
– Потому что сама за себя она не станет торт есть, Катя вечно на диете, но это ей не помогает. Слав, а пойдем к ним прямо сейчас?
– Сейчас? А как же мой настрой? Мое расположение духа? Я должен принести твоей сестре позитив, а у меня с тобой всегда начинается расслабуха!
Или он усаживал Женю в кресло, заставляя принять романтическую позу, а перед ней выставлял холст. Самый настоящий! И краски раскладывал.
– Женя, а теперь, пожалуйста, посиди полчаса без движения, а буду тебя рисовать.
Оказывается, полчаса
Слава рисовал не очень долго, во всяком случае, судя по часам, прошло всего минут десять.
– Вот, Евгения… Думаю, надо повесить в спальню.
С замиранием сердца она подскочила к полотну и… растерянно уставилась на художника.
– И это все?
На холсте коричневой краской был нарисован классический «палка-палка-огуречик»!
– Слава! Где портрет?
– Ну вот же! Считай это абстракционизмом, если ничего в живописи не понимаешь.
Евгения даже решила обидеться, но Слава объяснил:
– Знаешь, шел сегодня мимо художественного салона, а там художников сидит… И все так легко малюют! Я и загорелся. Купил себе все эти прибамбасы, а как тебя увидел, сразу захотел написать твой портрет. Черт, не получилось. Но я старался.
– Для портрета одного полотна мало, – назидательно проговорила Евгения.
– Но у меня была ты! И еще краски.
– Слав, ну ты, как маленький, – улыбнулась она. – Для этого нужен талант или хотя бы художественная школа.
А однажды он принес ведро, а в нем несколько бутылок шампанского.
– Женька! Иди сюда, я буду обливать тебя шампанским! – весело кричал он.
– Ты сдурел! – счастливо смеялась она. – Ты зальешь мне весь пол!
– А ты на ковер встань!
Пробки стреляли в потолок, шипели, и вино лилось вовсе не туда, куда планировалось.
– Класс!!! – визжал от радости Слава. – Женька! Я как богач, да?! Я всю жизнь мечтал искупать коня в шампанском, как гусары раньше делали!
– Я тебе конь, что ли? – обижалась она.
– Глупенькая! По старой традиции надо сначала искупать любимую женщину!
– Я не слышала об этом.
– Правильно! Потому что я ее сам только что придумал!
Он никогда не врал. И был наивен, как ребенок. Евгении казалось, что у Славы не было детства, и теперь он хватает его, как умеет. Но больше всего ей нравилось, что он не торопил события. Не лез с объятиями, не смотрел на нее бегемотьими глазами, когда она садилась рядом. А однажды откровенно признался:
– Ты знаешь, не люблю себя навязывать. Мне так хочется, чтобы девушка сама меня полюбила сильно-сильно! Чтобы она ночи напролет мечтала обо мне, придумывала себе всякие истории со мной в главной роли, чтобы… Чтобы даже эротические сны обо мне смотрела.
– Ух ты! Кому же этого не хочется, – поддела его Евгения.
– Нет, Жень, ты не права, – горько вздыхал Слава. – Сейчас не многие об этом задумываются. Зачем? Прыгнул в койку и получил все по полной программе. А для меня эта программа не подходит. Мне надо… чтобы женщина сама была готова.