Поймать печать
Шрифт:
И найти его поручили нам.
Поэтому-то наш отряд, только узнав о том, что в едальне сотворили черное колдовство, рванул сюда в надежде выйти на след темного мага. А уж Печать это или не Печать… арестовали бы и в участке стали разбираться. И даже если не он… отлов темного мага-преступника Коул негласно одобрял, исповедуя принцип: была бы ведьма, а хворост для костра найдется.
Да, на бумаге были подписаны акты и договоры, провозглашавшие мир и дружбу между жителями Темных и Светлых земель, но на деле… как с нашими пятерками, которые четверки.
В общем, не любили мы, светлые,
Радостный крик: «Кажется… я вижу белочку…» – ворвался в мои мысли. Вопила драконица, раскачиваясь на люстре так, что хозяин едальни схватился за сердце и кошелек разом: видимо, не смог определиться, что в этот миг в большей опасности.
– Моя Билечка сошла с ума! – горестно взвыл из-под стола ее супруг – чистокровный человек, которому свезло жениться на драконице, не иначе.
– Даже не надейтесь. Здесь нет ни белочки, ни даже кукухи. Крыша и та на месте… – возразила я.
И тут последняя… нет, не поехала. Она просто обрушилась. Сразу вся. А вместе с ней и люстра. Падая, Грунбильд умудрилась угодить ровно на стол, под которым сидел ее супруг. Мебель, не выдержав свалившегося на нее счастья, развалилась.
И пока облако побелки оседало на пол, капитан скомандовал:
– Санни, давай!
Вообще-то мое полное имя было Саннирин, но пока его выговоришь… а тут каждый миг на счету. Потому-то я, опережая окрик Бурса, ринулась к месту падения, пытаясь спасти кого-нибудь (вероятно, даже себя) и нейтрализовать темные чары.
Осчастливить драконицу избавлением от чернословия оказалось нелегко. Она сопротивлялась исцелению как могла и входить в разум не желала. Благо помогли скрутить ее напарники, а отвлечь – собственный супруг. За что последний и получил возможность созерцать звезды. В смысле, дражайшая половина заехала ему пяткой в глаз так, что из последнего чуть искры не посыпались.
Но зато я смогла нейтрализовать темные чары. И когда Грунбильд пришла в себя, то с недоумением воззрилась на учиненный ей же погром.
– Вы помните, что произошло? – тут же начал допрос Ник, пока свидетельница не пришла в себя окончательно, не осознала весь свой позор и не начала думать о собственной пострадавшей репутации больше, чем о необходимых следствию подробностях случившегося.
– Н-н-не очень… – заикаясь, отозвалась она и начала спешно натягивать на оголившиеся коленки ворох юбок – сначала нижних, а затем и верхней.
Я, глядя на это, лишь посочувствовала напарнику. Попробуй теперь вытащи из этой госпожи Грунбильд, враз нашедшей и стеснение, и смущение, и благочестие с кротостью, что-то вытянуть. Да она даже если и вспомнит, как выглядел преступник, учинивший это форменное безобразие, вовек не признается. Ибо благопристойным драконицам не положено помнить подробностей своего посрамления. А если не помнишь, можно сделать вид, что конфуза и вовсе не было.
Я лишь покачала головой и пошла по залу собирать улики, коих почти не было. Так, отголоски темных чар. По ним даже путеводной нити не свить, которая могла бы к хозяину заклинания привести. Только смазанные опечатки плетений. Но их все я старательно собрала в артефакт. Вдруг все же удастся задержать какого темного чародея,
Надежда, конечно, призрачная, почти ерундовая.
Детей Мрака, постоянно проживавших в столице, было мало. И все, как на подбор, жутко законопослушные. В смысле – ни один не попался! То, что правонарушения они совершают, было ясно – к пифии не ходи. Но то, как при этом заметали следы…
Но, как говорится, не пойман – не темный. А наша задача как раз была одного такого найти и отловить.
К слову, неимоверными усилиями Нику все же удалось разговорить свидетельницу. Оказалось, что досточтимая госпожа Грунбильд, как и другие посетители едальни, пришла в этот вечер сюда откушать очень вкусной запеченной курочки, которой так славилось сие заведение. В «Тролльем ухе» ее готовили лучше, чем где бы то ни было в столице. Потому-то в этот непритязательный с виду трактир порой приезжали даже знатные господа.
Вот и сегодня какие-то трое друзей, судя по их виду и повадкам – явно из аристократов, изволили откушивать курочку, и им очень не понравился тип в углу, сидевший в одиночестве. Сиятельные, уже изрядно захмелевшие, посчитали его шпионом темных. И решили… нет, не вызвать на дуэль. Просто прирезать.
– Один из них выкрикнул: «Смерть темной мрази», – припомнила драконица, – клинок выхватил и понесся на белобрысого. Никто его не остановил. Только вот изрубить никого не смог. За пару шагов до стола, где сидел тот белый как лунь тип, сталь меча прахом осыпалась. А потом тот маг из своего угла как глазищами-то сверкнул… как протараторил что-то на непонятном наречии, и… Сиятельных всех вымело из зала. Вот прям будто демоны их за шиворот схватили и протащили по полу. И того, что без клинка остался, с одной рукоятью, в ладони зажатой, первым.
– А дальше? – терпеливо спросил Ник.
– А дальше-то почти ничего и не было… Белобрысый еще раз ругнулся, словно проклятие кинул, и вышел из едальни. А потом и началось…
Последствия этого «началось» мы и обозревали. Только темный кинул не проклятием, а заклинанием, пробуждающим темные начала, которые были и в людях, и в нелюдях. В каждом из нас независимо от того, на какой стороне от Серебряного хребта кто родился.
Госпожа Грунбильд вон оказалась хохотушкой и немного развратницей, которая скрывала эти черты под маской благочестия. А ее супруг – не дураком помахать кулаками, пока с него не сняли чары.
– А сможете его описать? – Меж тем Ник сотворил перед свидетельницей фантом, у которого по мановению руки менялись форма носа, губ, лба и цвет глаз и волос.
Драконица неуверенно кивнула, и спустя удар колокола у нас был кривоватый и криптоватый образ темного мага. Но чем дольше мы на него смотрели, тем больше недоумевали. Тип, что смотрел на нас с фантома, походил на темного… как я на первого паладина светлой империи. Светлые волосы – совершенно не характерные для детей Мрака, уверенный взгляд, кожа не явно смуглая, а скорее бронзового оттенка. Типичный же сын Зари! Почему его посчитали темным? И хотя последующие события показали, что этот тип владел темными заклинаниями… С ходу в чернокнижии его заподозрить было тяжело.