Шрифт:
Очередной день рождения не принес Маше Цаплиной ничего хорошего. По дороге в кафе «Солнышко», где намечался праздник, она сломала каблук - пришлось возвращаться домой на такси и надевать туфли не под цвет платья. Основное блюдо праздничного ужина, жаркое, оказалось пересоленным - гости недовольно кривились, хотя вслух ничего не сказали. Наверное, посчитали, что Маша выбрала не то заведение. Сливовое вино, которое в последнее время полюбили подруги, в баре «Солнышка» закончилось на второй бутылке, и пришлось перейти на дорогой и невкусный коньяк, от которого
Конечно же, ближе к полуночи Маша опрокинула на себя стакан с соком - очень мало праздников в ее жизни заканчивались без обливания чем-то липким и сладким. Подруги разразились обидным хохотом. Казалось бы, не пьяная и вовсе не неуклюжая - но то посуду бьет, то обливается. А симпатичный брюнет еще и посмотрел на мокрую девушку презрительно - так, во всяком случае, показалось Маше.
Аня с Ольгой поругались едва не до драки и обе ушли, обвиняя Машу в том, что она дружит не с теми людьми. Счет оказался неожиданно большим, а одна из купюр, которую Маша достала из кошелька - фальшивой. Хорошо, что удалось договориться с кассиром, и милицию вызывать не стали. Словом, праздник не удался. Как обычно.
– И почему я такая невезучая?
– плакала Маша в машине Риты Кольцовой, которая подвозила ее домой. Рита уже два года была замужем и воплощала собой образец респектабельности и удачливости: молодой, красивый и богатый муж, свой автомобиль, маленький юркий «фордик» приятного синего цвета, не слишком сложная, но престижная работа в преуспевающей строительной фирме…
– Не все так плохо, Маша!
– Нет, именно так! Если попадается какой-нибудь парень - так непременно негодяй; если устраиваюсь на работу, то начальник мерзавец, а платят мало. Замки на сапогах постоянно ломаются, в автобус и не заходи - непременно пятно на дубленку посадят. Даже этот сок, которым я все время обливаюсь… Нельзя так жить, Ритка!
– Нельзя, - неожиданно согласилась подруга.
– И что мне - с моста прыгнуть? Пропали мои молодые годы, - Маша залилась горькими слезами.
– Вот еще - с моста, - усмехнулась Рита.
– Я тебя с таким человеком познакомлю…
– С мужчиной? Приятелем твоего Гриши? Богатым? Он старый, наверное, - всхлипнула Маша.
– Не молодой, - согласилась Кольцова.
– Только тебе не все равно? Я тебе не замуж за него выходить предлагаю.
– А что? Просто так встречаться? Оно мне надо?
– Да нет, Машка, у тебя все мысли о браке или вокруг него. Мы к нему совсем не для того пойдем. Андрей Сергеевич - он вроде психотерапевта.
– Психотерапевта?
– протянула Маша.
– Так ты меня не замуж, а в психушку решила сдать?
– Глупая! Он тебе правда поможет. Знаешь, как Григорию помог?
– Откуда же мне знать?
– Ну так мне поверь. Завтра и поедем, часов в десять. Андрей Сергеевич только с Памира вернулся - будет рад тебя видеть.
Какая связь между ней и Памиром, Маша не поняла, но спорить с Кольцовой
– Сама поднимешься?
– Поднимусь, - решительно заявила Маша.
Выходя, она зацепилась за дверцу машины и порвала колготки, испачкала платье о пыльный порожек и едва вторично не сломала каблук на ступеньках подъезда. На полу лифта обнаружилась большая лужа, и Маша пошла на пятый этаж пешком. Впрочем, в подъезде пахло почти так же гадко, как и в лифте.
Кольцова приехала ровно в десять утра - ее отличала патологическая пунктуальность. Маша не хотела вставать, но пришлось быстро подняться, умыться, накраситься, одеться и мчаться на другой конец города. Таинственный Андрей Сергеевич Земляникин уже ждал их - точнее, ее.
– Я с тобой подниматься не стану, - напутствовала подругу Рита.
– Он в курсе, что ты придешь. Главное, ничему не удивляйся и не скрывай ничего - профессор Земляникин видит людей насквозь.
– Так он еще и профессор?
– Ну да. Доктор наук.
– Каких?
– Кажется, физико-математических.
– А работает психологом?
– Хобби. Да ты сама все увидишь. Ничего страшного, поверь.
Маша подумала, что такие напутствия вряд ли придадут ей храбрости. Но, с другой стороны, действительно, чего бояться? Рита ведь знает, куда она пошла. И вряд ли отдаст ее на заклание профессору.
Лифт в доме Андрея Сергеевича был просторным и чистым, консьержка - приветливой. Поднявшись на шестнадцатый этаж, Маша позвонила. Дверь профессорской квартиры из темного натурального дерева матово поблескивала в лучах солнечного света, падающих на нее из маленького окошка лестничной площадки.
Спустя несколько секунд дверь бесшумно отворилась, и на пороге появился невысокий мужчина с морщинистым лицом, короткой бородкой и наполовину седыми волосами. Черные джинсы, синий бархатный пиджак, верхняя пуговица белой рубашки расстегнута. Пахло от него одеколоном с преобладанием цитрусовых оттенков.
– Здравствуйте, милая девушка!
– широко улыбнулся профессор, отчего на лице его стало еще больше морщин.
– Полагаю, именно ваш визит предвещала Маргарита?
– Наверное, Андрей Сергеевич. Я Маша. Маша Цаплина.
– Ма-ша Цап-ли-на!
– нараспев проговорил профессор.
– А проходите в комнату, Ма-ша! Нет-нет, туфли не снимайте!
Маша прошла в богато обставленную, но несколько старомодную гостиную: паркет, хорошая мебель, тяжелые гардины, скульптуры, огромная напольная ваза, картины на стенах.
– Вам нужна помощь, Маша, - констатировал Земляникин. Не спросил, а сделал заявление.
– И я вам помогу - если захотите.
– Чем же вы можете мне помочь? Вы экстрасенс?
– спросила девушка, усаживаясь в большое мягкое кресло напротив окна и одергивая короткое платье.
Андрей Сергеевич, устраиваясь на диване, рассмеялся:
– Что вы, милая Маша. Я физик. Как мне можно быть экстрасенсом?
– Это взаимоисключается?
– Да, - коротко ответил Земляникин.
– А давайте-ка споем, Маша. Мы с вами все время будем петь. Спойте мне свое имя, пожалуйста.