Поздравляю, ты победил!
Шрифт:
— Ах, ты! Да как ты смеешь! Ой! — шлепаю еще раз и резко торможу, не меняя ее положения.
— Еще хоть один звук и я трахну тебя прямо здесь, Ника!
— Но… — пытается возразить, но резко замолкает, видимо, понимая, что я ни разу не шучу. А я и не шучу. Еле сдерживаюсь. Скорей бы добраться до дома.
— Умница! — одобрительно поглаживаю ее “булочку”. Она напрягается, но молчит. Значит, урок усвоен.
Спустя пару минут вдыхаю свежий ночной воздух. На парковке отпускаю Нику возле машины, открываю дверь. Стоит, смотрит на меня, обиженно дует губки.
— Ну дуйся. Пожалуйста, — говорю ей и легонько касаюсь ее губ своими. Это даже не поцелуй, а в паху от этого легкого касания простреливает резким возбуждением. Член и так все время, что девчнока прижималась ко мне в клубе, находился в состоянии полной готовности. Сейчас же стояк просто нереальный, вот-вот ширинка треснет.
— Ты меня обидел! — заявляет, даже не возмущаясь насчет поцелуя. Хороший знак.
— Хм, и чем же, позволь узнать?
— Ты тащил меня как мешок с картошкой какой-то! Это неправильно! Это унизительно! Ты — дикарь и варвар!
— Что ж, мой косяк, извини, — стараюсь не заржать. Конечно, этот спор лучше, чем если бы девчонка плакала, все еще вспоминая то, что с ней произошло. Меня тоже постепенно отпускает. Уже нет во мне той всепоглощающей ярости и желания убивать. — Обещаю, что впредь буду носить тебя на руках исключительно “правильно”!
Не даю ей ничего ответить, знаю, что опять ляпнет какую-нибудь фигню и опять доведет меня до белого каления. Поэтому быстро притягиваю ее к себе и целую. Уже по-настоящему. Провожу языком по ее сладким, припухшим от слез губам, немного надавливаю на подбородок большим пальцем, вынуждая впустить меня. Девчонка подчиняется, разжимает зубы, неожиданно тихо, но так нежно стонет и проводит своим горячим язычком по моему языку. Все! Конец моему терпению и самообладанию. Врываюсь в ее рот, словно территорию захватываю, помечаю своей слюной. Поцелуй становится пошлым, диким, развязным. Я не целую, я ее пожираю.
Это уже никакая не прелюдия к сексу. Это и есть сам секс.
Не прерывая поцелуй, подхватываю Нику под попку, усаживаю на капот своей тачки, сразу запуская ладони под ее шорты. В этой ситуации очень кстати, что они оказываются совершенно короткими, а потому добираюсь сразу же до желанного горячего местечка. Провожу пальцами вдоль перешейка ее трусиков, немного сдвигаю и, наконец, дотрагиваюсь до ее нежных, гладких губок. Ника гортанно стонет. Это взрывает мне мозг практически также, как и то, что она мокрая. Моя девочка течет от моих ласк, да так сильно, что вся моя ладонь уже покрыта ее вязким секретом.
— Мммм, какая же ты… — хриплю, отрываясь от губ, прикусывая ее шейку.
— Какая? — тихо спрашивает Ника.
— Мокрая и… — немного отстраняюсь от нее, вынимаю руку, покрытую ее соками, облизываю палец, прикрывая глаза от терпкого, ни с чем не сравнимого вкуса — вкуса моей девочки. — И сладкая! — смотрю ей в глаза. Ника теряется, смущается, краснеет вся, до кончиков ушей. — Самая вкусная! — облизываю другой палец,
— Дамир, — шепчет, а я провожу мокрыми пальцами по ее губам и снова целую ее, слизывая с губ вкус ее желания. Желания меня!
Громкий хлопок и звук автомобильной сигнализации развеивают наш сладкий морок. Ника дергается в моих руках, резко приходит в себя, пытается оттолкнуть. Держу ее, не позволяя вырваться из своих объятий.
— Ну и чего ты так напряглась?
— Боже, Дамир, мы же на парковке. А если кто-то увидит? — ошарашенно и испуганно хрипит Ника, утыкается мне в шею. — Или уже видели? Боже, какой стыд!
Ника сжимает в пальцах мою футболку, ее немного потряхивает. Не то от возбуждения, не от смущения. Скорее, оба этих состояния сейчас одолевают мою девочку. Я стою между ее разведенных ножек, которыми она все еще обхватывает мою поясницу, и млею от того, что теперь она не дергается, не сопротивляется, не пытается вырваться из моих рук. Поглаживаю ее по спине, целую в висок.
— Не переживай, никто нас не видел, — успокаиваю ее.
— Откуда тебе знать? Ты же был… хм… немного занят… — забавная формулировка, однако.
— Ага, был. И скоро буду снова “занят”, — Ника немного напрягается от моего заявления на тему “занятости”, но потом чувствую, что ее тело расслабляется, словно она понимает и принимает то, что занят я буду именно ей. — А уверен в том, что нас не видели, потому что всегда паркуюсь на этом месте. Сюда не достают камеры, свет от фонарей приглушен, а обзор от входа перекрывает угол здания.
— Даже думать не буду о том, откуда ты все это знаешь, а главное — для чего тебе все это знать и парковать свою машину именно здесь. Боюсь представить сколько девушек ты тут… — Ника резко замолкает и пытается выбраться из моих рук.
— Бля, ну что ты там опять себе напридумывала?! — торможу Нику, беру в ладони ее лицо, аккуратно поглаживаю большими пальцами, смотрю ей в глаза, чтобы поняла, что не обманываю. — Не для того, о чем ты сказала, я все эти знания использую. Не зажимал я тут девушек. Больше скажу, кроме тебя и моей матери в моей машине особей женского пола никогда не было. Ты единственная девушка, которая сейчас сидит вот на этом месте, — указываю на капот тачки, — и обнимает меня своими красивыми ножками.
— Ой! — тушуется Ника и сбрасывает свои ноги с меня. — Извини.
— Зеленоглазка, — рычу, — ну-ка быстро ножки на место вернула! — строго смотрю на нее, а она улыбается и спустя мгновение вновь притягивает меня своими ногами к себе.
— Тогда зачем тебе знать все эти нюансы?
— Какая любопытная Зеленоглазка, — притягиваю девочку к себе, провожу языком от ключицы по ее нежной шее до самого ушка. Прикусываю мочку, Ника сладко постанывает, крепче цепляясь за мою футболку. — Поехали. По дороге расскажу. А то ты замерзла, ледяная все уже.
— Отвезешь меня домой?