Пожелай мне уйти
Шрифт:
Он вновь отвернулся от неё, чтобы избежать её душераздирающего взгляда.
– Я знаю, Кать… Я вернусь буквально через пару часиков, обещаю тебе. – Слава поцеловал и обнял девушку, снаружи чувствуя тепло её тела, а внутри ощущая лишь холод от того, что он делает прямо сейчас.
– Хорошо… Я тебе верю. – она поцеловала его и проводила до выхода из квартиры. Спускаясь по лестнице, он также старался не оборачиваться – всё, что угодно, лишь бы избежать её глаз и правды, от которой он бежит.
Вместе со спешащими домой жителями по улице Москвы бежал сильнейший дождь. Его капли одна за другой падали на асфальт, а полностью чёрное небо не
Капли одна за другой разбивались об лобовое стекло, пока водитель всё старался завести свою пусть и поддержанную, но любимую машину. Её он купил еще пару лет назад, отложив отпускные и получив рекордную премию. С этим автомобилем его связывает не меньше вещей, чем с работой или домом. Здесь он возил Катю до учёбы в самом начале их отношений, в ней Слава перевозил пятилитровые подарки мамы с их дачи и в ней же он ездил каждое утро на работу, погруженный в свои размышления и фантазии.
В салоне было чисто и прибрано, всё лежало на своих местах, а кресла были помыты и вычищены; правда, заслуги Славы в этом нет, всё это сделала Катя. Она прекрасно знает, как сильно ее молодой человек не любит убираться что дома, что в машине, поэтому с радостью делала всё это вместо него.
Мотор наконец-то прорычал, и в машине начало понемногу становиться теплее.
«Ну наконец-то! А то сколько можно тут торчать… Ещё и холодина такая, просто мрак…» – он взглянул на их совместную с Катей фотографию, которая стояла прямо над гарнитурой. – «Ладно… Надо ехать…»
Он тронулся и, включив на телефоне навигатор, отправился к нужному адресу. Его правая рука, которая была на руле, начала слегка трястись.
«Надо успокоиться… Я делаю всё правильно, так ведь? Ну да, вру своей девушке, вру полиции, но я ведь делаю всё верно… Я всего лишь исполняю его последнюю волю, в этом же нет ничего дурного, да?» – он убрал правую руку с руля, заменив её на левую. – «Надо думать рациональнее… Кроме как этого салона, других зацепок нет; соответственно, надо ехать туда. Уломать там кого-то, чтобы мне сказали хоть что-то? Да, сомнительно, но других вариантов у меня и нет. Действовать надо прямо сейчас, судя по всему, времени не так уж и много. Мало того, что какие-то люди в балаклавах тоже интересуются Полковниковым, так ещё и полиция теперь узнает о том, что я делал в этом офисе… В этом отношении вся надежда только на Веронику. Да, до конца доверять ей нельзя, но раз она позвонила мне и предупредила – значит, Вероника на моей стороне. Сегодня – будь, что будет, а завтра позвоню ей и постараюсь узнать что-нибудь ещё… Да уж, ну и дела…»
Рука наконец-то успокоилась, однако тревога всё ещё не покидала его. Теперь он не просто чувствовал, а уже знал, что за этой просьбой и убийством стоит нечто большее и не он один хочет узнать всю правду.
Его автомобиль без особых задержек выехал на ближайшее шоссе и начал свой путь. Большинство пробок уже рассосалось, а благодаря дождю и нежеланию многих автомобилистов и таксистов куда-то выезжать – дорога стала гораздо свободнее. Тучи сгущались над столицей, а вдалеке послышались раскаты грома. Вечно бегущая и вечно живущая Москва словно замирает в такие моменты: люди остаются в зданиях, машин становится меньше, а шум разговоров
«До переезда Катя никогда не любила дождь… Говорила, что он мешал ей гулять в лесу и по улицам города. Однако, когда она переехала сюда, то изменила своё мнение. В дождь здесь есть умиротворение, такое, которого так сильно не хватает этому городу в остальные дни… Пусть я никогда и не был в тех местах, где она выросла, всё же представляю, что именно Катя испытывает, видя пустые и тихие улицы такого прекрасного города».
Слава, чтобы отвлечься от лишних мыслей и сожалений, включил радио и принялся переключать одну станцию за другой.
«Очередные новости с фронта об успешном взятии пары сёл… Очередная попса про секс и наркотики… Очередной шансон… Да уж, годы идут, а ничего не меняется…» – он остановился на станции с классической музыкой и, в сопровождении композиций Бетховена, продолжил свой путь.
Столичные пейзажи сменяли друг друга настолько быстро, что уследить за ними было практически невозможно. Огромные торговые центры с многоэтажными парковками соседствовали с маленькими круглосуточными магазины; а гигантские новые микрорайоны сменялись картинами старых хрущевок. Уезжая всё дальше от центра города и перемещаясь всё глубже за МКАД, Слава стал замечать, как меняется и жизнь вокруг: растительности становилось всё больше, жилые дома все ближе были своими крышами к земле, а крупные ТРЦ совсем пропадали из виду.
Как известно, юго-восток Москвы и Московской области был самым мигрантонаселенным районом всей округи, а значит избежать на улицах характерных лиц было просто невозможно. Стоило Славе покинуть свой любимый BMW, как он тут же столкнулся с обилием приезжих специалистов из ближнего зарубежья. Вместо привычных «Вкусвилла» и «Азбуки Вкуса», рядом с домами располагались «Продукты Халяль 24» и «Чайхона Узбек».
«Да уж… Выглядит словно в другой мир попал… Как бы тут не нарваться ни на что, а то перцовки у меня с собой нет…».
Нужный ему дом был всего в нескольких кварталах от парковки, однако даже такая дорога, в данных условиях, казалась ему бесконечной.
Освещения на улицах было крайне мало, а по дорогам разъезжали перетюнингованые машины с крайне громкой и безвкусной музыкой. Слава старался разглядеть среди местных хоть какие-то славянские или знакомые лица, однако ничего, кроме бород с выбритыми усами и иностранных языков, вокруг он не увидел.
«Неудивительно, что, живя здесь, он так невзлюбил всех этих «гостей столицы» … Я, конечно, не националист и только рад, если кто-то ещё решит жить в той же стране, что и я, однако даже для меня это выглядит, как перебор…».
Наконец, он заметил вдалеке дом с нужным номером, рядом с одной из дверей как раз висела табличка с изображением цветущей фиолетовой орхидеи. Слава отряхнул себя и своё пальто от дождя и нервно вошёл внутрь, не зная, чего ему ожидать.
Внутри помещение выглядело даже больше, чем ему сначала показалось. Интерьер был максимально простым и довольно бедным: небольшой столик с компьютером и всяким хламом, за которым сидела диспетчер, пара пыльноватых и запятнанных диванов для посетителей, помятые репродукции картин Босха и Кустодиева висели на стенах, украшая собой внешний вид холла; а скромные вешалки, укутанные несколькими шубами и пальто, пристроились в самом углу. Освещение было томно-приглушенным, а на фоне играли лёгкие мотивы сонат Моцарта.